В отличие от Линетты, понимавшей, что не успеет сделать уже ничего.
Неспешным шагом трирская принцесса подплыла к алтарю, где ждал её одетый в белое жених. И разумеется, никто кроме невесты и первосвященника уже не мог подойти к королю, не нарушив протокол.
Как и покинуть церемонию.
— Я с нетерпением ждал нашей новой встречи, госпожа моего сердца, — чувственно заверил Этельберт, целуя протянутую руку Ханны.
Трирская принцесса улыбнулась в ответ и на секунду прикрыла глаза.
— Мое ожидание было столь же томительным, о мой король.
Линетта помнила, как сама во время собственной свадьбы чувствовала себя проданной в рабство. Ханна таких чувств не испытывала, — или не выдавала.
— В эту ночь миллиарды звезд будут светить лишь для нас двоих, — заявил король, — Отец Бернар, прошу вас. Свидетельствуйте наш союз.
И вновь, как и тогда, предстоятель начал свою речь. Он не отклонялся от неё ни в чем, говоря положенные слова и для короля, и для того, кого считал отродьем Зверя.
— Да будет явлен знак всем людям и богам! В этот час, под небесами Божьими и на земле Людской, мы собрались, чтобы свидетельствовать союз двух сердец.
Вновь вложили ему в руку скипетр, символизировавший копье Эормуна.
— Милостью Эормуна эти мужчина и женщина разделят отныне единый путь — на этом свете и за его гранью. И если кто-то из присутствующих желает оспорить этот союз, он вправе сделать это до того, как копье Эормуна опустится на землю в третий раз.
На этот раз, однако, уже после первого удара церемония пошла не по плану.
— Я желаю оспорить этот союз.
Неторопливым, уверенным шагом эдлинг Бей’Вулфред подошел к алтарю. Свита его не сопровождала, сейчас он был один. В левой руке он нес какой-то массивный предмет, укрытый черной тканью.
— Что это значит? — спросил Этельберт, обеспокоенно нахмурившись.
Отец Бернар же придерживался протокола:
— Скажи мне, сын мой, в чем же причина, по которой этот союз не может состояться.
Вулфред улыбнулся. И его глаза засветились синим адовым пламенем.
— Вот в чем.
Отбросил он ткань, открывая взглядам деревянную раму, внутри которой были подвешены тринадцать костяных колокольчиков. Линетта поняла, что это: жрица Провожающей рассказывала ей о древних легендах Данаана.
И она поняла, что сейчас случится.
— К оружию! — крикнула принцесса, — Защищайте короля!
Пользуясь статусом героя кампании в северных горах, Вулфред смог провести на церемонию почти три десятка человек свиты. Пока всеобщее внимание было приковано к невесте, эти тридцать человек распределились по периметру зала.
И едва колокольчики начали звенеть, все разом бросились в атаку.
Лишь меньшая часть присутствующих отреагировали вовремя на предупреждение Линетты. Лишь меньшая часть из них были вооружены.
Кое-где благородные хеленды встретили нежить сталью, но большинство — лишь паникой.
Оглушительно завизжали дамы. Бросился прочь помощник священника, — лишь чтобы через несколько шагов ему в горло вцепился зубами предполагаемый Родни. В мгновение ока пламя ритуальных свечей сменило цвет на синий — цвет колдовского пламени Зверя.
А Вулфред уже вытаскивал меч из ножен. Быстрый колющий удар должен был поразить Ханну, и запутавшись в платье, принцесса никак не могла увернуться.
Успел ли за пару встреч полюбить ее король Этельберт? Считал ли своим долгом вступиться за любую женщину в смертельной опасности? Или же просто не успел подумать?
Линетта не знала ответа. Но видела лишь, как бросившись наперерез чудовищу, правитель Аскании принял клинок под ребро.
Демон в обличье Вулфреда повернул клинок в ране, расширяя её, — и пинком отшвырнул короля прочь, к самому алтарю. Удлинившимся и по-змеиному раздвоенным языком облизал он кровь с лезвия, нехорошо улыбаясь запутавшейся в юбках принцессе.
А тем временем Линетта нащупала в поясной сумочке красный кристалл-реликварий. Всего один из них был у нее с собой, — тот, с которым она не расставалась, куда бы ни пошла.
— Сообщи Ингвару! — шепнула она.
Крупный черный ворон взлетел с её рук, устремившись прямиком к драгоценному витражу. Набрав большую скорость, он выбил бы стекло и вылетел бы на улицу.