Хватит… успокойся. Хватит!
Кажется, чем больше я давила на себя, тем сильнее становились рыдания. Зажатые эмоции, боль, обида, жалость – все, что я успешно держала внутри, много месяцев не зная слез, теперь вывалилось наружу. Именно сейчас, когда я должна стать по-настоящему сильной, меня накрыло как сопливую девчонку!..
Сквозь шум воды и своей истерики я вдруг расслышала за дверью хлопок и резко притихла. Поняла, что в мою комнату, наконец, зашли. Однако вместо того, чтобы вздохнуть с облегчением и собраться, мне неимоверно захотелось зажать уши…
Перед глазами вопреки воле предстала картина: охрана отвязывает его от стула, режет стяжки на ногах, снимает ремень. Астахов начинает сопротивляться, но его жестко подавляют, заламывают и волоком ведут из комнаты, чтобы как можно скорее избавить дом Князева от вражеского присутствия. И следа не останется от него. Только зеркало в углу моей спальни будет свидетелем. И я.
С губ сорвался прерывистый вздох. Эмоции начали потихоньку отступать, а сознание – становиться ясным. Начала прояснятся и страшная реальность, которую я отныне создала вокруг себя. В ней спокойно существовал мой отец, и по горло стояла вся остальная семья. Однако меня держали от всего этого настолько далеко, насколько было возможно.
Никаких подробностей, никаких опасных пересечений, никаких собраний в доме, который в последнее время буквально стал для меня башней заточения. Столько стараний, дабы оградить мою нежную нервную систему. Даже губы растянулись в горькой улыбке. Ведь я была на всех похоронах. Черный платок снимать не успевала в этом году и прекрасно узнавала все подробности от охраны, которая любила покурить возле машины, где я обычно ждала отца.
Столько стараний… А теперь я оказалась прямо в эпицентре событий. И вовсе не надеялась, что папа пощадит меня.
Не отрывая высохших глаз от двери, я, наконец, заставила себя подняться с пола. Измотанно повернулась к ванне и выключила воду. Времени на передышку не осталось. Начался новый этап моего плана, от успеха которого зависело очень многое.
Я задержалась у раковины и хорошенько ополоснула распухшее от слез лицо прохладной водой. Жаль, это не сильно помогло скрыть мою недавнюю истерику. Особенно выдавали красные глаза, которые я пристыженно отвела от зеркала.
Провернув замок, я нажала на ручку двери, чувствуя, как гулко застучало сердце. В мыслях уже стремительно складывался порядок моих дальнейших действий, и я всецело на этом сосредоточилась, поэтому чуть не ахнула в голос, когда толкнула дверь.
Что за черт…
Мой ошарашенный взгляд впился в Астахова, который все еще сидел связанный на стуле, с низко опущенной головой. Затем переместился на закрытую дверь, через которую его уже давно должны были вывести!
Что… что это нахрен значит? Мне почудилось, что ли!
Слепо закрыв дверь ванной, я недовольно протопала к кровати, где оставила свое нижнее белье. «Я сказала отойти от двери, а не с этажа!» – ругалась я про себя на охранников-идиотов, торопливо надевая трусики. Нарочно спиной к пленнику – не хватало еще, чтобы он понял, что я плакала.
Одернув платье, я схватила кофту и направилась к двери, уже представляя, как по-дурацки сейчас пойду искать охрану, но резко замедлила шаг, едва отойдя от кровати. Что-то острой иглой впилось в мысли. То, чему я от растерянности даже не придала значения! Почему на лице Астахова не было скотча…
Кофта выпала из рук. Сзади раздался тихий щелчок, от которого я впала в парализующий ужас. Только инстинкт заставил обернуться, и мой испуганный взгляд замер на пленнике – он только что спокойно поднялся из кресла во весь свой исполинский рост, с оружием в руке. Бандит не смотрел на меня. Его ленивое внимание было сосредоточенно на крупнокалиберном пистолете, который он передернул умелым движением, прежде чем не спеша направить дуло ровно мне в голову.
Дыхание застряло в горле. Мои глаза невольно метнулись к тумбочке, где должно было лежать то, что, я была уверена, мне не придется использовать!
Нервный всхлип сорвался с губ.
Астахов держал в руке совершенно другую модель. А это значило, что я привела в дом огромную беду…
Едва я вернула взгляд к бандиту, как он заставил меня в страхе пятиться. Спина ударилась о стену, из пересохшего горла вырвался глухой стон, и я машинально выставила перед собой руки, как будто это могло остановить мужчину, который стремительно надвигался грозной скалой.