Родители Улы были торговцами скотом, вскоре после рождения девочки перебравшимися в Догату. Потом - она была еще слишком маленькой, чтобы как следует понимать, что произошло, - их дела пошли хуже. Вплоть до полного разорения. Отец попал в долговую тюрьму, мать умерла от лихорадки, оставшись без помощи лекарей. Маленькой девочке грозило рабство и - в самом лучшем случае - школа, подобная той, где провела почти пять лет сама Занила... Если бы ее не выкупил и не забрал к себе боярин Родослав.
Дальше Кай'я Лэ слушать не стала. Она уже давно отчаялась понять, как находил и по каким критериям бывший Хозяин стаи выбирал людей, которые могли и должны были стать его оборотнями. А Ула для того, чтобы отправиться вместе с ними в Кариташ, вполне подходила. Из рассказов родителей, запомнившихся с детства, она неплохо была знакома с традициями империи. К тому же она просто отлично вписывалась в отряд!
Из всех государств материка, наверное, только в Кариташе женщины были настолько равны в своих правах мужчинам. Им никто не говорил сидеть дома и рожать детей, как в Вольных княжествах; никто не запрещал открывать лица и общаться с посторонними, как в Салеве; никто не передавал (а порою и продавал) от отца к мужу, как в Годруме. Они могли изучать ремесла наравне с мужчинами, могли открыть свое дело, отправиться путешествовать. И очень многие этим пользовались. Могли даже стать воинами... И вот этим как раз уже собиралась воспользоваться Занила!
В Кариташе не существовало такого понятия, как "ополчение". Вся императорская армия (не слишком большая для той огромной территории, на которой располагалось государство, но вполне сопоставимая, например, с тем, сколько солдат могло выставить среднее Вольное княжество) состояла из людей, нанятых, обученных и получающих жалование. Те же, кто до императорских требований не дотягивал, или, наоборот, предпочитал звонкую монету гордому званию солдата, подавались в наемники. Отряды, состоящие из нескольких человек (или даже нескольких десятков человек) охотно нанимались купцами для охраны товаров и своих жизней. Вот за такой отряд, прекрасно вооруженный и готовый взяться за любую работу, Занила и собиралась выдавать своих оборотней. То, что состоял он из двух мужчин и двух женщин, тоже было вполне типичным для Кариташа. Правда, изображать командира отряда Кай'я Лэ все же назначила Намо. Что поделать, но не верила она, проведшая всю свою жизнь в Вольных княжествах, Салеве и Годруме, что человеческий мужчина может относиться к женщине, как к равной себе! А меньше всего ей хотелось что-то кому-то доказывать или, тем более, привлекать к своему отряду ненужное внимание.
- Занила! - поравнявшись и придерживая нервно гарцующую и отфыркивающуюся после быстрой скачки кобылу, окликнула ее Ула. Это тоже было одно из правил на все время пребывания их "отряда" в Кариташе: никаких "Хозяйка" или тем более "Кай'я Лэ" - только "Занила". Для мужчин это, конечно, было легче: Намо и так с момента вхождения в стаю всегда звал ее исключительно по имени. Байд обожал всевозможные выходки. И только Уле, всегда и во всем соблюдавшей субординацию, пришлось привыкать. Впрочем, пока она справлялась неплохо. - Занила, мы почти рядом! - перехватив поводья кобылы левой рукой, правой девушка указывала в сторону от дороги.
Кай'я Лэ натянула поводья, останавливаясь сама и заодно давая знак остальной части своего небольшого отряда остановиться. Она повернулась туда, куда, напряженно вскинув голову, всматривалась Ула.
Вся центральная часть Кариташа, по которой они ехали этим утром, представляла собой то ли низкие горы, то ли сильно всхолмленную равнину. Холмы шли один за другим, удивительно ровные, округлые и какие-то даже мягкие на вид. А сейчас, весной, покрытые нежно-зеленой и совсем еще короткой травкой, они и вовсе напоминали складки бархатной ткани, которую какой-то великан набросил на землю, да так и оставил, не разгладив. Но там, куда указывала девушка, два склона плавно сходились друг к другу, и в ложбину, в просвет между ними, была видна далекая и чуть подернутая дымкой линия горизонта, и земля там сверкала, будто гигантское зеркало. Точнее, не земля, а... вода. Огромный водоем, уходящий за горизонт!
Занила достаточно хорошо успела изучить карты центральной части материка, чтобы, увидев это, сразу же согласиться с Улой: в Кариташе был только один водоем такого размера, чтобы с одного его берега невозможно было различить другого, - озеро Касно или, как его гораздо чаще называли, Срединное озеро.
А еще это был единственный водоем из тех, чье описание Кай'я Лэ удалось найти в библиотеке стаи, вода в котором была соленой, как в каком-нибудь море. Срединное озеро располагалось в огромной котловине - самой низкой точке холмистой равнины Кариташа. Если верить картам, в него впадало несколько довольно крупных рек. Не вытекала из него ни одна, но даже несмотря на это, в отдельные особенно засушливые года озеро пересыхало настолько, что судоходство на нем приостанавливалось, а рыба - как шутили местные жители - ловилась уже основательно просоленной. Соль, кстати, и была основным объектом экспорта Кариташа. Ее с готовностью и за немалые деньги покупали как в соседней Салеве, так и в Вольных княжествах.
В любой сезон в Касно, как уже было сказано, ловилось огромное количество рыбы, из-за чего по его берегам теснилось множество городов и деревень. А еще именно эта гигантская водная система соединяла отдельные районы Кариташа между собой. Вниз по впадавшим в озеро рекам на плоскодонных баржах с широкими косыми парусами из северных и более плодородных районов империи везли зерно и шерсть. Вверх - то, что добывалось на берегах самого озера, - соль и строительный камень, а еще то, что кариташцам поставляли их соседи: оружие и древесина - из Вольных княжеств; ткани, ковры и драгоценности - из Салевы.
Столица Кариташа, куда оборотни направлялись, тоже располагалась на берегу Срединного озера. И если Касно перед ними, значит - Ула права - до цели их путешествия осталось не больше нескольких часов езды. А город вообще-то уже должен был быть виден...
Занила тронула коня пятками, заставляя его свернуть с дороги. Пригнулась, отводя от лица ветви с густыми и резко пахнущими шапками белых цветов, и, проехав сквозь небольшую рощицу, оказалась на вершине холма. И вот отсюда уже как на ладони было видно и зеркально-гладкое озеро, испещренное точками рыбацких лодок и купеческих барж, и город, расположившийся на его берегу.
Серебро, поняв, что какое-то время его хозяйка никуда ехать не собирается, потянулся к нежной молодой травке, и Занила не стала ему мешать. Кай'я Лэ оборотней была не из тех, кто способен замереть раскрыв рот, увидев что-нибудь красивое или редкостное, но здесь действительно было, на что посмотреть.
Город настолько же уступал в размерах Догате, насколько превосходил Североград. Но не был похож ни на тот, ни на другой, как вообще ни на один из городов, где Заниле довелось побывать раньше. Первым, что бросалось в глаза, (Заниле, во всяком случае. За человека, не ведущего ни с кем войну, оборотень не взялась бы утверждать) было то, что строители не позаботились обнести столицу крепостной стеной. Занила смотрела и не могла решить, как следует к этому относиться: как к отчаянной смелости (мы справимся с любым врагом, осмелившимся напасть на нас) или как к завидному фатализму (а от того, с кем не справимся, не защитит и крепостная стена), но в целом город ей скорее нравился, чем нет.
По сравнению с Догатой или Годрумом кариташская столица была расположена очень компактно. Занила не видела ни парков, ни утопающих в зелени вилл богачей, ни рыночных площадей, на которых без труда мог разместиться десяток караванов одновременно. Вся из белого камня, с высоты, откуда смотрели оборотни, она казалось единым целым, будто построенная в один день, и выглядела почти игрушечной. Улицы шли не параллельно друг другу, а как лучи, разбегались от берега озера, взбираясь по склонам холма. Они были узкими, извилистыми и неровными, но при этом казались удивительно правильными. Так всегда правильным и единственно возможным, несмотря на все причудливые изгибы, кажется русло ручья, когда спускается вниз с холма, прокладывая себе дорогу между камнями. А еще улицы были такими же белыми и матово сияющими на солнце, как и сами дома, будто составляли с ними единое целое. Оставалось только догадываться: то ли город действительно возводился весь одновременно по приказу древнего и властного правителя, то ли просто каждый горожанин, отстраивая свое жилище, был обязан вымостить и кусок улицы перед ним.