Вблизи город уже не выглядел таким чистым, белым и почти игрушечным, как с вершины холма. Камень в действительности оказался светло-желтым, местами от постоянного воздействия ветра и солнца испещренным длинными тонкими трещинами. Двухэтажные дома этого окраинного и явно не самого богатого района со своими маленькими наглухо закрытыми ставнями окнами и давно некрашеными дверьми казались убогими и какими-то сонными. Попадавшиеся навстречу местные жители были одеты просто и даже бедно. Стайки шумных детей играли прямо в пыли на дороге в компании больших темно-серых псов, то ли бездомных и выпрашивающих какую-нибудь подачку, то ли наоборот, вполне себе домашних и выполняющих свои прямые охранные обязанности. И даже сточные канавы пахли ничуть не лучше сточных канав в любом другом городе. Так что Занила очень быстро пришла к выводу, что с вершины холма Лукунул смотрелся куда привлекательнее. Как, впрочем, и любой другой город мира.
Единственное, в чем высота и расстояние не обманули, так это в отменном качестве дорог. Занила отлично знала, что далеко не у всех правителей хватает средств на такую роскошь, как каменные мостовые. Здесь же вымощенными были даже предместья, по которым они въезжали в город. Вблизи, правда, стало заметно, что камень, которым были выложены улицы, не одинаковый на всем их протяжении. Плиты не просто были разного качества (более гладкие и твердые или, наоборот, покрытые, как оспинами, выбоинами от копыт). Они отличались друг от друга даже по цвету и размеру. Зато были очень похожи на те, из которых были выложены стены ближайших к ним домов!
Занила усмехнулась, поняв, что одна ее теория все же нашла подтверждение. Кариташский император был ничуть не богаче салевского царя, например. Ему точно так же не хотелось расходовать собственную казну на мостовые. Зато он оказался куда хитрее и расчетливее: улицы мостились не на его деньги - каждый человек, выстроивший себе дом в Лукунуле, был обязан позаботиться и об участке дороги перед ним. И величина этого участка, очевидно, определялась по ширине домового фасада. Именно этим, а никак не любовью к солнцу, объяснялось то, что здания вместо того, чтобы расползаться вширь, как в любом другом уважающем себя городе, тянулись вверх.
Может быть, поэтому же, кстати, Лукунул был совсем не таким большим, как могла бы быть столица государства размером с Кариташ. Просто жизнь здесь оказывалась чересчур дорогой для большинства имперцев. И самой значительной статьей расходов, наверняка, было именно жилье!
На этот раз усмешка Кай'я Лэ вышла совсем не веселой, когда она прикинула, сколько владелец постоялого двора может запросить за пару не самых плохих комнат. Разумеется, деньги у них были. Но тратить монеты, не считая, - значило разрушить собственную легенду о наемническом отряде, готовом взяться за любой заработок!
Занила еще раз окинула взглядом своих оборотней: Намо и Байда, едущих впереди нее, Улу, замыкающую цепочку, растянувшуюся по довольно узкой улице. Они очень много вложили в эту легенду! И дело было отнюдь не только в подборе состава отряда: двое мужчин и две женщины. Они очень сильно старались и выглядеть как настоящие наемники! Их одежда была добротной, вся из сукна и кожи. Даже Занила рассталась со своим любимым платьем, сменив его на мужского кроя рубаху, кожаные штаны и низкие мягкие сапоги. А еще они, все четверо, просто щетинились оружием. У каждого было не менее полудюжины ножей, арбалеты, колчаны со стрелами, мечи. Заниле и Намо пришлось отказаться от столь любимой всеми высшими оборотнями привычки ношения оружию в энергетическом кармане и оставить клинки на физическом уровне реальности - на виду у всех, убрав их в наспинные, не мешавшие ехать верхом, ножны. У них были с собой и кольчуги. Вместе с подкольчужными стегаными куртками они лежали во вместительных сумках, нагруженных на пристяжную кобылу Байда. Даже сама эта лошадь являлась составляющей их легенды. Большую часть пути от Махейна до кариташской столицы оборотни прошли порталом, открытым Хозяйкой стаи. Верхом ехали только несколько последних часов. На это время можно было, не особо боясь загнать, нагрузить дополнительными сумками и собственных лошадей. Но, несмотря на все старания Улы, Кай'я Лэ отнюдь не тешила себя надеждой, что в Лукунуле им удастся сойти за местных жителей или хотя бы за кариташцев. Самым лучшим выходом для них было изображать салевцев, забравшихся так далеко на восток в поисках заработка. А в этом случае еще одна лошадь для перевозки поклажи была им просто необходима.
Занила вздохнула. Нет, меньше всего сейчас ей бы хотелось разрушать их легенду. Сейчас - это когда они столько вложили в нее, но еще больше они от нее ждут.
Дорога плавно спускалась по склону холма, приближаясь к центру города, но, как ни странно, отнюдь не становилась шире. Очевидно, в этом проявлялась еще одна хитрость местных жителей: чем ближе друг к другу стоят здания, тем меньше остается мостить. Правда, здесь дома уже не выглядели такими бедными. Теперь они поднимались на три, а некоторые даже на четыре этажа. Ставни на окнах и двери были тщательно выкрашены блестящей зеленой или темно-красной краской, а по фасадам кое-где тянулись резные карнизы. Ничего вычурного или кричащего, зато все добротно и выстроено на века. Даже не обращаясь к помощи Улы и ее знаниям, Занила готова была поспорить, что они въехали в купеческий район города. А поскольку содержать отдельную лавку в Лукунуле было, очевидно, чересчур дорого, а мостить целую торговую площадь еще дороже, под магазинчики торговцы отводили первые этажи собственных домов. Двери во многие из них стояли распахнутыми настежь, зазывая прохожих внутрь яркими переливами тканей, блеском металла или ароматом южных пряностей. То же, что не убралось внутри, раскладывалось на лотках, выставленных наружу, еще больше сужавших и без того не самую широкую улицу.
Впрочем, местные жители ничего против, похоже, не имели. В торговом квартале царило оживление, резко отличавшееся от сонного оцепенения окраины. Улица, по которой ехали оборотни, была полна народу. Мужчины и женщины шли вверх и вниз по ней, останавливались перед лотками, рассматривая товар на них, приценивались, мяли в руках пестрые ткани, смотрели на свет драгоценное цветное стекло, перетирали в пальцах источавшие резкий аромат пряности, пробовали сласти и фрукты, отсчитывали звонкие монеты или принимались горячо торговаться. Над улицей, на высоте примерно третьего этажа были растянуты полотнища ткани, защищавшие и разложенный товар и покупателей от яркого послеполуденного солнца, превращая обычный в общем-то городской квартал в странный мирок, полный вкусных запахов, звуков, оживления, в котором, казалось бы, можно провести целый день, никуда не торопясь.
По мере продвижения вперед, толпа становилась все более плотной. Заниле уже начинало казаться, что Серебро не идет по улице, перебирая копытами, а плывет сквозь человеческое море, разрезая его грудью. Пока еще никто из лукуйцев не начал кричать на оборотней и жаловаться, что его затоптали, но вероятно, лишь потому, что двигались вперед они едва-едва. Первым не выдержал Байд. Ему с его двумя лошадьми пробираться сквозь толпу было еще тяжелее. Когда возле очередной из овощных лавок человеческое море окончательно перекрыло улицу и движение остановилось, оборотень соскочил с седла, взял своего коня под уздцы и решительно повел вперед. Его примеру вскоре последовали Намо с Улой, а потом и Занила.
Так двигаться вперед, как ни странно, действительно получалось быстрее. Зато шум, многоголосый человеческий говор, наполнявший улицу, когда она оказалась не над толпой, а в самом ее сердце, казалось, стал громче. Было почти удивительно, как при таком скоплении народа лукуйцам удается, не мешая друг другу, не просто прицениваться к товарам, разложенным на лотках, но и совершать покупки, выбирая то, что им действительно нужно. Сама Кай'я Лэ толпы никогда особо не любила. Она привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть над головами людей, долго ли еще осталось до границы торгового квартала, где должно стать свободнее, но ничего утешительного ей увидеть не удалось. Впереди улица, по которой двигались оборотни, расходилась на две. Одна продолжала спускаться к побережью, а другая немного загибалась назад и вверх по склону холма, и обе они были все также полны народу.