От Альпарслана...
Заметив мой настороженный взгляд, Чакырбейли поджимает губы, будто прочитав мои мысли. А мне скрывать нечего. Я действительно очень устала сражаться против целого мира. Хочу спокойствия и уверенности в завтрашнем дне. А самое главное — в людях, которые меня окружают. Увы, такого сейчас нет.
Не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как мы пришли домой.
Два. Три. Четыре часа...
Но то ли оттого, что сын соскучился по мне, то ли от встречи с Альпарсланом у него появился заряд энергии, чтобы не спать практически всю ночь. Уже под утро я едва не засыпаю на кресле. Сил не остаётся совсем. От усталости буквально умираю. Зато Каан все такой же бодрый. Сидит на диване и вовсю играет с игрушками.
Я смотрю на него и, зевая, качаю головой. Это замечает и Альпарслан.
— Иди, — говорит он. — Я сам посижу с ним. Если что, позову.
— Нет. — Я встаю и снова падаю в кресло. — Я тебе все еще не доверяю. Не настолько, чтобы оставить с Кааном наедине.
— Один раз, — просит он. — Всего один раз попробуй довериться. Прошу.
— Но...
— Дарина, иди спать, — говорит Альп с нажимом. — У тебя глаза сонные. Уставшие. Я справлюсь. Слышишь? Позволь поучаствовать в его жизни.
Я кусаю губу и быстро киваю, а затем, не глядя на них, ухожу в спальню. Закрываю дверь и буквально падаю на кровать.
Наверное, так и должно быть. Общение отца и сына. Тем более раз я позволила ему прийти, значит, должна смириться с тем, что он будет рядом с Кааном. Альпарслан этого сам хочет. Тянется. Я вижу.
За этими мыслями я не замечаю, как проваливаюсь в сон. Просто падаю от усталости. Последние события меня конкретно измотали. А просыпаюсь я от звонкого крика прямо в ухо. Я едва не подпрыгиваю на постели. Моргаю, чтобы прийти в себя. Оборачиваюсь и цепенею, глядя на Каана и Альпа, лежащих на моей постели.
И когда только успели?!
Сын лежит посередине и тянется ко мне. Чакырбейли все еще спит. Видно, всю ночь возился с Кааном, и, как только коснулся подушки, сразу же уснул. Впрочем, как и сын. Только последнему плевать на биологические часы. Он встает, когда ему заблагорассудится.
Я опять ложусь ложусь рядом с ними и зажмуриваюсь, автоматически успокаивая Каана. Не хочу никого будить и прерывать такой идеальный момент. Он словно часть из какой-то нереальной жизни.
От картины, которая только что пронеслась перед глазами, сжимается сердце. Становится невыносимо больно от несправедливости. Дышать трудно.
Ведь все могло быть именно так...Мы могли так же проснуться в своем доме. Одной большой дружной семьей. Проводить вместе каждый день. Встречать рассветы.
На глазах скапливаются слезы. Я автоматически крепко обнимаю Каана, прижимая еще ближе, словно хочу так заглушить всю боль, что рвется наружу.
Все мое былое спокойствие рушится.
Я всегда хотела иметь большую семью. Грезила мечтами о том единственном. Верила в пресловутое «Жили долго и счастливо».
А получилось иначе…
Глава 23
Альпарслан
Чувствую на себе взгляд Дарины. Слышу ее дыхание, но открыть глаза не решаюсь. Уверен, что она думает о том же, о чем думал я несколько часов назад, когда ложился в кровать рядом с ней. Все матерился в свой адрес, называл себя ублюдком, который с лёгкостью смог потерять свою семью.
Будь у меня нормально соображающая голова, я бы, наверное, нашел выход из той ситуации, в которой собственноручно оказался и от которой до сих пор не отмылся.
Только сейчас я смотрю на это под другим углом и корю себя за совершенные ошибки. Все пошло бы по плану, если бы я доверился нужным людям, а не Руслану, который сыграл немалую роль в том, что Дарина покинула город. Хотя с себя ответственности не снимаю. Как говорится, хотел как лучше, получилось как всегда. Вина во всем произошедшем с Дариной гложет и с каждым днём становится сильнее. Мне сложно справляться с эмоциями, которые захватывают меня при виде нее. Я понимаю, что не заслуживаю и шанса быть рядом с ней после случившегося.
Возможно, и к лучшему, что она решила уехать. Потому что я боялся потерять Дарину больше всего на свете… Тогда все угрозы сыпались именно на нее. Она была моим слабым местом. Той, из-за кого я мог бы согласиться на любые условия, лишь бы ее не тронули. Ее так называемый побег в каком-то смысле немного облегчил мне задачу. Пусть я знал, где она живёт, а жила она именно в моей квартире... Пусть я знал, где она работает, а работала она тоже в моём офисе... Пусть я многое о ней знал, но не мог связаться. Это было небезопасно. А рисковать я ею не мог, тем более после того, как узнал о ее беременности. А спустя время и о сыне, к которому так стремился, но, черт возьми, не мог рисковать... Еле сдерживался, чтобы не сорваться с места и не полететь к ним...
А когда дела начали налаживаться и я для себя решил, что обязательно встречусь с Дариной и поговорю, разложу все по полочкам, Руслан снова подключился. Уговорами заставил Дари вернуться. Глотку бы ему порвать, но, сука, уже так хочется спокойствия. Да и Абрамов сейчас вляпан в дерьмо не меньше, чем я полтора года назад из-за Давида. Долго ему ещё утопать в том дерьме... Ведь бумеранг может ударить в самый непредвиденный момент. И Руслан понимает, что получил наказание за все свои поступки, которые совершал против меня. Против нас с Дариной.
Нужно отдалять Дарину теперь не только от Абрамова, но и прятать там, где ее не найдут. Однако в этот раз обойтись без испытаний, которые ей пришлось пройти по моей вине. Если бы я знал о том, что последует за моим решением… догадался бы о реакции ее родителей — все было бы иначе.
Чувствую, как Дари встаёт и забирает Каана, который что-то мурлычет. Никогда не думал, что смогу не спать целую ночь и так наслаждаться проведенными с сыном моментами. Никогда бессонная ночь не была в кайф, как эта, где я не сомкнул глаз.
Приоткрыв веки, наблюдаю за Дариной. Она берет вещи из шкафа и молча выходит из комнаты, крепко сжимая малыша, явно для того, чтобы Каан не разбудил меня. Наивная. Я настолько привык к проблемам, что превратился в робота. Хотя следовало бы по-человечески выспаться. Хотя бы сегодня. Перед важным разговором с Давидом. А потом навестить его отца с доказательствами того, что он не белый и не пушистый. Что источник всех проблем как раз его сын, а не дочь, которая в итоге пострадала больше всех. До сих пор страдает. Она как боксерская груша, иначе не назовешь. Долбил каждый, кому не лень.
Ненавижу себя за то, что позволил ей быть одной в самый тяжелый момент ее жизни.
Минут двадцать лежу так, без желания что-либо делать. Проверяю телефон: несколько звонков от Давида, моего отца и матери. Ну и от адвоката. Он редко звонит, а если вышел на связь, значит, случилось что-то неладное.
Встав с кровати, выхожу на лоджию.
— Что такое, Амир? Три раза звонил.
По ту сторону трубки слишком шумно. Из комнаты тоже раздается плач сына. Обернувшись, встречаюсь с пристальным взглядом жены. Она смотрит с тревогой, будто чувствует, что что-то случилось.
— Тут такое дело, — начинает он и сразу же кому-то кричит, чтобы заткнулись. Жестом показываю Дарине, что все нормально. Она кивает и уходит. — Короче, Давид вчера напился. Подрался, покалечил человека. Сильно. Тот в коме. А этот придурок в участке. Сечешь, к чему я?
Усмехаюсь.
— Адрес скинь. Буду через час.
Сбрасываю звонок и пялюсь на экран телефона. Сообщение приходит моментально. С фотографией Давида, который сидит непонятно где. И выражение лица такое... Жалкое! Сукин сын. Не жаль мне его. Ни капли. Раздавить хочется.
Как раз хотел с ним поговорить. Спокойный разговор у нас не получился бы при любом раскладе, а значит, надо на языке, который он понимает лучше всего. Манипулировать.
Лариса, значит, не пришла спасать? И его деньги оказались не настолько всемогущими? Или это мой адвокат постарался, чтобы ублюдок не смог выйти на свободу? Скорее всего, третье.