- Наш правый фланг остался слишком далеко позади. Центр долго не продержится.
Зена привстала на стременах, чтобы оглядеть неровную линию фронта. Классическая римская стратегия – расколоть единую массу наступающего противника, а затем развернуться в сторону наименее защищенного фланга. Вообще-то, именно на это она и рассчитывала. Когда враг развернется к западу, чтобы отрезать от основного войска и окружить западную возвышенность, кавалерия, оставленная в резерве, выплеснется со стороны восходящего солнца и разобьет их ударом с тыла.
Никакой кавалерии не было.
- Значит нам придется укрепить его. Передай офицерам приказ держаться, чтобы Брут не разрезал нашу армию надвое. Сигналь еще… – Она запнулась на середине приказа. Трубач лежал в пыли на спине, и древко стрелы как штандарт возвышалось над его лицом. Завоеватель спрыгнула с седла, подняла трубу и подала еще один сигнал. Никакого ответа.
Это был хороший план. Он бы сработал.
Впереди завопили римские трубы. Легион развернулся, как один человек, прокладывая себе путь через слишком растянутый центр греческой армии.
Время для нового плана.
- Драконы, ко мне! – Зена вскочила в седло, пришпорила лошадь, направляя ее в образовавшуюся брешь, дополняя свои действия пронзительным боевым кличем, от которого бледнели мужчины. Ее меч танцевал среди их клинков, порхая от партнера к партнеру, порой целуя кого-то из их владельцев, чтобы тут же улететь прочь в сопровождении брызг крови. Что-то врезалось в ее ногу, расколов наголенник. Завоеватель крутанула мечом, выбивая оружие из рук противника. Резкий пинок в грудь – и солдат улетел прочь спиной вперед, сбив с ног еще двух легионеров. Ее ладонь привычно нашла шакрам, и широкий взмах отправил оружие в полет. Зена слушала как смертоносный диск прокладывает себе дорогу в рядах противника, мечом отправляя в Тартар оставшихся в живых. К тому времени, как шакрам вернулся к хозяйке, перед нею открылось свободное пространство шириною в четырех солдат, которое римляне явно не стремились заполнить.
Конечно, они все-таки сделали это. К тому времени, как Драконы догнали ее, схватка уже шла всерьез. Завоеватель скакала вдоль линии фронта туда-сюда, сражая любого, кто угрожал прорваться сквозь утончившуюся оборону ее армии.
Раздались выкрики со стороны тыла. Дым, поднимающийся над деревьями за их спинами, становился все более густым с каждой секундой. При виде первых отблеском пламени у нее сжался желудок.
- Лагерь атакован! – Завопил один из ее солдат. – Они окружают нас! – Храбрость начала покидать ее солдат.
Завоеватель приподнялась на стременах и повысила голос, перекрикивая звуки боя.
- Слушайте меня! Они отрезали нам путь к отступлению, и пощады не будет. Пусть вам суждено умереть сегодня, но каждый заберет пятерых ублюдков с собой в Тартар!
Было это правдой или нет, но эти слова всколыхнули ее солдат. С мрачной решимостью они двинулись вперед. И Завоеватель получила возможность вновь обратить внимание на горящий лагерь. Обычно римляне были достаточно сообразительны, чтобы не лишать врагов пути к отступлению. Что-то было не так, и в чем бы ни состояла проблема, гладиатор явно была в самом ее центре.
Джоксер хорош. Он бы вытащил ее из этого. Он уволок бы ее на другой край известного мира, чтобы освободить от всего этого. Так почему же ее желудок сжался так, будто она проглотила змею?
- Кадмус! – завопила Зена, продолжая действовать мечом.
Казалось, Дракону понадобилась целая вечность, чтобы вырваться из боя.
- Завоеватель? – пропыхтел он.
- Выясни, что случилось с нашим лагерем.
Солдат кивнул и побежал в тыл.
Время тянулось медленно. На долгий момент Гелиос завис над верхушками деревьев, и, казалось, что он собирается поджечь тонкие ветви, не желая двигаться. Внезапно он уже пылал высоко в дымном небе, крошечный, но раскаляющий добела ее руки и шею. Тела, валяющиеся под ногами, делали бой еще более предательским, превращая утоптанную землю в грязь цвета ржавчины. Снова и снова римляне волнами наседали на них, натягивая тонкую линию Драконов, угрожающую прорваться как нарыв на незащищенные фланги ее армии, чтобы быть отброшенными назад с новой силой. И каждый раз, приподнимаясь в седле, Завоеватель видела, что все меньше и меньше Драконов еще стояли на ногах.
Зена не могла вспомнить последний раз, когда приходилось сражаться так долго. Ей становилось все труднее скрывать свое истощение, и ее враги навострили уши. С каждым усталым движением меча какой-нибудь молодой солдат решался испытать судьбу, дабы стать человеком, убившим Завоевателя. И каждый раз ей удавалось собрать силы, чтобы победить его, и следующего, и следующего...
- Завоеватель! – Кадмус, должно быть, выкрикнул ее имя раз шесть, прежде чем его голос проник в ее сознание. Она не могла развернуть лошадь, не могла оторваться от группы весьма настойчивых легионеров.
- Рапорт! – кинула она через плечо, блокируя шакрамом гладиус и одновременно отпихивая ногой солдата, сковавшего своим оружием ее меч.
Кадмус прыгнул вперед, щитом и мечом прикрывая ее фланг.
- Лагерь пылает, - завопил он. – Огонь распространился на лес.
- Моя палатка?
Дракон оттолкнул своего противника на меч другого легионера.
- Сожжена до основания. Вокруг следы копыт.
Взгляд ее машинально скользнул по восточному хребту, ужасная правда осела в ее желудке. Если Брут не привел с собой еще одну боевую единицу конницы, значит, она была предана. Следующий вопрос горел в ее груди, но она не знала, как спросить.
- Капитан Джоксер?..
- Мертв.
Слово кулаком ударило ее под ребра. Если Джоксер мертв... Зена моментально придумала с десяток мрачных сценариев. Она убежала. Она была захвачена. Она была...
Мертва.
47 Dominus Proditoris
Бог предателей
Боль и тошнота вернули ее в сознание, к напряженному конскому крупу, бьющему ее по носу. Каждый удар копыт о землю напоминал, что она лежит на животе, резкой и ноющей болью отражаясь в ее боку, плече и голове. Веревка стягивала ее запястья за спиной так сильно, что она едва могла чувствовать пальцы. Она медленно приоткрыла глаза и прищурилась, разглядев размытый золотистый круп, к потной шкуре которого была прижата ее щека.
Так, они приходили за ней, не за Джоксером. Кто хочет заполучить ее? Куда они ее везут?
Она с трудом сфокусировала взгляд на всаднике позади нее и отчетливо различила римский шлем.
Они везут ее обратно к Цезарю.
Гладиатор резко выгнулась и почти успела соскользнуть с лошади, прежде чем сильная рука прижала ее голову обратно к конскому крупу. Звезды заплясали перед ее глазами, и тошнота, поселившаяся в ее желудке, вылилась в волну полупереваренной овсянки, запачкавшей двигавшиеся внизу копыта. У Леопарда не было сил на вторую попытку, но она все равно дернулась и попыталась лягнуть похитителя. Мужчине пришлось потрудиться, чтобы удержать ее на месте. Когда лошадь остановилась, он с удовольствием сбросил ее на землю.
Учитывая связанные руки, она ожидала твердого приземления, но не была голова к вспышке огненной боли, прожегшей ее плечо и грудь, образуя дугу, задевающую спину и бок. Леопард лежала на земле, неспособная вдохнуть или пошевелиться, крепко зажмурившись, чтобы не видеть вращающийся мир. Кто-то схватил ее за руку и дернул, подняв на дрожащие колени, что вызвало очередной всплеск огня в ее плече.
- У вас было строгое распоряжение не травмировать ее.
Несмотря на странные металлические нотки в этом голосе, она узнала говорившего, и могла предполагать, где она была. Моргая и щурясь, она оглядела римский лагерь – почти пустой, не считая Брута и его личной охраны.
- Она пыталась сбежать. По крайней мере, она цела. – Пелагриос прижал ладонь к пропитанному кровью бинту на своем локте.
Брут приподнял ее подбородок, чтобы осмотреть его, потом наклонил ее голову набок и нахмурился, разглядывая висок. Ее кожа зудела в тех местах, где кровь запеклась на лице, висок пульсировал, откликаясь болью на каждый удар сердца. Брут впился взглядом в Пелагриоса.