Он приподнялся на локте и погладил мое лицо тыльной стороной ладони. Зеленые глаза снова горели. На этот раз - мукой.
- Какое Слово ты хочешь, Vienn natoel'е?
- Обещай, что когда я попрошу, ты дашь мне это. Без оглядок и уговоров, просто дашь и все. Обещай, Дарсан, прошу тебя.
- Милая, - он зажмурился, потом словно расслабился весь, потянулся, поцеловал в переносье и сказал: - Конечно, Съерра, бери мое Слово. Один раз, я исполню любую твою просьбу, но лишь один раз. Взамен одного прошу - я коснулся тебя сегодня без разрешения и не единожды, но не прогоняй, ладно? Не забывай, просто сделай вид, что ты все-таки разрешила и не заставляй меня десять восходов корить себя за эти ошибки.
Я выдохнула с явным облегчением - думала, он снова затребует ночи. Обошлось.
- Хорошо. Но только не сегодня, да? Можем поспать рядом, но мне все еще плохо, и...
- Не оправдывайся, Съерра, я знаю. Помнишь, я же никогда не требовал от тебя ничего, сели ты не хотела.
- Помню, - я улыбнулась, - иначе давно встала над родом.
- Ты, правда, смогла бы?
- Кто знает? - я делано беззаботно пожала плечами. - Пошли в ванную, да? Мне кажется, от меня просто несет этими проклятыми духами, голова от них раскалывается... Ты смотри! Словно затянулся немного укус, и кровь не идет.
- Да, идем, - он встал первым, поднял на руки меня. - Какая же ты красивая была в этом платье. Наденешь его для меня как-нибудь? Без нижнего. И вырез распустишь...
- Распущу, - пообещала я, блаженно потянувшись. Сейчас я могла пообещать ему что угодно.
Ведь у меня теперь есть его Слово.
Дарсан проснулся раньше меня, тихо оделся и ушел, на прощание погладив по волосам - я смутно наблюдала это сквозь дрему, потом заснула снова. Чтобы проснуться несколько часов спустя на удивление собранной. Исчезло даже успевшее стать привычным за последний год ощущение, будто я разваливаюсь на ходу, особо сильное как раз с утра. Надо же, как действует на меня встряска.
Как и собиралась, я отправилась проведать Амори. Омаэль, привычно молчаливый, следовал за мной тенью, не отставая ни на шаг, и непрерывно, прямо на ходу, что-то записывал в дневник, сосредоточенно морща лоб. Вот так-то, сопровождение повсюду моей персоны еще не означает, что можно забыть о прочих делах.
Гарен встретил меня на пороге, словно все утро дожидался, и на лице у него сияла такая радость, что я, едва войдя, тоже начала улыбаться, причем как-то по-дурацки.
- Соль-арэо, это была такая удачная идея принести Рагаррана, такая удачная!.. Амори дал очень высокий скачок по параметрам, такого не случалась уже очень давно! Да сами посмотрите!
- Хорошо-хорошо. Гарен, ты большой молодец, правда.
Через прозрачные стенки бокса я увидела своего младшего брата, катающегося по полу с драконовым ребенком и беззвучно смеющегося. Рагарран извивался в руках брата, щекотал его нежную кожу острым гребнем и - я видела - намеренно прятал когти, чтобы случайно не оцарапать малыша.
- Вправду ведь говорят, соль-арэо, что драконы разумнее людей многих, - выдохнул рядом со мной Гарен, не сдерживая восхищения.
Удивление, всколыхнувшееся во мне в ответ на его слова, быстро улеглось, стоило лишь вспомнить, насколько редко кто-либо из дворца сталкивался с соль-терро или драконами. Горожане еще туда-сюда, частенько видели их играющих в воздухе над городом, а порой и приземляющихся на улицы, привыкли отличать от Диких. Ко дворцу драконам приближаться было запрещено, кроме симбионтов соль-терро, разумеется.
Драконы от Диких правда не больно то и отличались. Принимали нас, людей, пока мы не лезли в их скалы и горы, пока не трогали потомства. Но и не любили особо, да и не за что им нас любить...
Приблизился Омаэль:
- Соль-арэо, сюда направляется ваш отец. Если уйдем прямо сейчас, то вы не встретитесь. - Все-то он понимает, мой соль-фэсто, видит как мне 'хочется' встречи с отцом... Но я останусь, не сбегу, как делала, бывало, раньше. Останусь.
Мать всегда любила очень красивых мужчин, красивых как соль-фламме - тонких, гибких, с лицами идеально правильной формы и непременно шикарными волосами. Они у отца были огненно-рыжие, такие есть только у первой линии дома Опал, и еще красные глаза. И по шесть пальцев на руках - тоже типичная Опаловая черта.
Отец стал вторым консортом матери, но не последним. Его почитали больше остальных, как раз за мое рождение. И в то же время презирали больше - за Амори, который родился тоже от него, и на удивление похожим.
Обычно, в правящих семьях детей не делят. Просто растят все вместе и все. Но матери доставляет наслаждение наблюдать за грызней своих возлюбленных мужчин, и нередко она эту грызню сама и провоцирует, а потом не устает заново разжигать едва та притухнет, подёрнется пеплом.
Но отец, несмотря ни на что, всегда относился ко мне как-то... не по-родительски. К Амори, впрочем, тоже. Дом Опала вообще наплевательски относится ко всем своим отпрыскам, и отца это не минуло. Когда я была маленькой, он не умел меня воспитывать, не умел играть, да и не хотел учиться. Его хватало только на публичные выходы всей 'семьей'. Куда больше я тянулась к отцам братьев, и они отвечали мне взаимностью. Правда, наши отношения улучшились, едва я подросла и перестала нуждаться в опеке. Отец умеет быть хорошим другом.
Он не вошел - влетел в вихре своих огненных волос и осознании собственной власти, исполненный собственного достоинства. Которое тут же убавляется вполовину, едва его взгляд падает на бокс и Амори. Он встряхивает головой и оборачивается ко мне:
- Здравствуй, дочь.
Я поморщилась мысленно, кляня свое решение остаться.
- Здравствуй.
Омаэль сделал вид, что отца здесь нет, и пламенные взгляды его не трогали.
- У Амори дракон, - с легкой брезгливостью удивился отец. - Оторвать голову тому, кто это придумал! Мой сын и эта... тварь.
- Отрывай, - легко согласилась я. - Это моя идея, и Рагарран останется ровно там, где находится сейчас, иначе ни я, ни Андарран не пожалеем сил и возможностей для выражения своего неудовольствия. Никто ведь не хочет расстраивать Амори, а он успел привязаться к детенышу.
Лицо отца побледнело то ли от гнева, то ли еще от чего-то - я не стремилась разбираться, в который раз жалея, что осталась. Упрямство до добра все-таки редко доводит, что ни говори.
- Соль-арэо, - Омаэль коснулся моего рукава, привлекая внимание. Левая его рука лежала на ментакристалле. - Что-то случилось на верхних посадочных площадках, срочно требуют вас.
- Кто требует?
- Начальник вашей личной охраны.
Что случиться могло? Аин нечасто меня зовет...
- Поспешим. Отец, Гарен, до встречи.
- Мы не договорили... - начал, было, отец, но я махнула рукой и вышла, не дослушав.
Омаэль догнал меня, взял под руку и потянул в другую сторону. Да, спасибо, не сообразила, что до верхних площадок можно добраться только на вертикальных лифтах, шахты которых устроены лишь в боковых частях дворца. По счастью, крыло Амори примыкало к одной из них.
Я затемнила биостекло до максимума, боясь, что от мельтешения уровней за ним начнет кружиться моя бедная голова. Помогло, по счастью.
Верхние посадочные площадки сделаны нарочно для драконов - никакой техники предназначенной для полетов до сих пор не придумали. Вернее придумали, но драконы, заметив в воздухе неясный для них предмет, хватают его и непременно утаскивают к себе в горы, и ничего тут не поделаешь, как-никак воздух - это их пространство. Вся ныне существующая летательная техника признана небезопасной и не используется, так что и посадочных площадок для нее нет.