— Марк! Мне не до шуток. У них — мой прадед, прячет какие-то церковные цацки. Потир, кажется. За это его и забрали.
— Слушай, глянцевая моя! — Взял журнал, лежавший на стуле. — Похоже на правду.
— Хватит скоморошничать.
— Ты ему зачем?
— Он сказал, что я должна выпытать, где прадед прячет ценности.
— Логично. Видно, они использовали все свои нежные методы. Церковь сама предложила отдать свои ценности на помощь голодающим, за исключением священных сосудов.
— Это что?
— Это, правнучка дорогая, и есть потир[3]. Чаша для причастия. Скорее всего — золотая или серебряная. «Пейте от неё все, ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов». Ты причащалась когда-нибудь? Исповедовалась?
— Нет.
— Понятно. Ну, тогда ты им точно нужна. Тебе что потир, что чашка с блюдцем в горошек — все едино.
— Хватит делать из меня монстра.
— Что ты, что ты! Ничуть. Ты просто то, к чему они долго и настойчиво шли, эти, с винтовками за спиной.
— А кто я?
— Представительница homo sapiens, у которой в душе ценник из супермаркета и чеки с гарантийными талонами на туфли.
— Ты опять?
— Сартр писал как-то: у человека в душе дыра размером с Бога, и каждый её заполняет, как может. Чем ты заполнила свою пустоту?
— Нет у меня никакой пустоты.
— Есть. Иначе бы не хваталась за этот игрушечный пистолетик в страхе за свою жизнь.
— А ты? Ты? Ты не боишься за свою жизнь?
— Боюсь. Я такое же немощное дитя своего времени. Я боюсь за свою жизнь, наполненную тусовками, клубами, подружками, реальными пацанами, пустыми целями. Только вот вопрос? Что общего это убивание времени имеет с жизнью? Это и есть умирание.
— Человек начинает умирать сразу же после рождения. Это всё так. Об этом просто не надо думать. Как эпикурейцы. Смерти нет, если я есть. А если меня нет, то её тоже быть не может.
— Детская логика, из песочницы. Ты же выросла уже. Или нет? На самом деле, вся жизнь — это мучительный процесс рождения души. Больно, трудно она ищет свет, мечется, ошибается, может заблудиться, что часто и происходит. страдает, костенеет в неведении и мраке, что страшно очень. Но свет — он рядом. И шанс есть у каждого, стоит только захотеть
— Не знаю. Ты всё перевернул в моей бедной голове. У меня все было в порядке. Все инфузории туфельки по полкам. А теперь я ничего не понимаю.
— Все просто. Жить только земными радостями можно. Но чем тогда мы будем отличаться от животных?
— Все просто. Культурой, искусством.
— Величайшее из искусств — кино. На потребу бездумной развлекающейся публике. Кстати, Ленин не зря кино назвал именно так. Зачем читать и думать? Жуйте, мы настрогаем вам фильмов, таких, каких нам надо, смотрите и радуйтесь. Жуйте, превращайтесь в бездумных жвачных потребителей зрелищ.
— Но есть хорошее кино?
— Есть. Опять, если оно помогает душе родиться, ведёт к свету.
— Я скажу банальность, наверное, но Пушкин не может быть банальностью. Пушкин, Айвазовский.
— Они всю жизнь искали Бога. Этот поиск — и есть их творчество. Ты читала переписку Пушкина с митрополитом Филаретом?
— Филарет?
— Да, митрополит. Это скорее на филфаке преподают. Пушкин в состоянии полного уныния писал:
Дар напрасный, дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?
— У каждого в жизни бывают такие минуты отчаяния. И что Филарет?
— Ответил стихами:
Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана… дальше не помню, к сожалению….
— Ты любишь стихи? Странно.
— Почему.
— Это редко сейчас…
— Читал много. Мне интересно это было. Кстати, у Айвазовского как-то спросили, почему он пишет море. Я всю жизнь пишу душу человеческую. В этом — искусство. Это всегда путь. Только путь может быть вверх или вниз. Вот и вся разница.
— С тобой трудно спорить.
— Ну и не спорь. То, что мы потребляем ежедневно, на культуру и искусство мало смахивает. Ты когда в последний раз приобщалась к искусству?
— Времени нет, лекции, семинары. В кино иногда.
— То, что ты смотрела, здорово подчеркивало наше отличие от животных?
— Слушай, я даже не помню, что это было. Какой-то ужастик американский.
— Да и я не далеко ушел в культуре потребления информации. Жую почти всё, что подают. А если честно, смотреть нечего в последнее время. Не обижайся, я тебя не хотел обидеть.
— Да я не обижаюсь. Ты прав. Насчёт дыры. Без Бога. Я помешана на тряпках. Без шопинга раз в неделю не мыслю своей жизни, я помешана на своей привлекательности, я повернута на ногтях, волосах, коже, ногах, загаре, татуаже, пирсинге. И до вчерашнего дня я была уверена на сто процентов, что это единственно верно по жизни. А сегодня, когда оказалась в комнате бабушки, вдруг стало всё тихо и просто. Как будто шелуха с меня слетела. Эти глаза на иконе. Я их вспомнила. Самое первое, самое яркое воспоминание детства — вот оно. Меня первый раз привезли к бабушке, когда мне всего годик был. Родители тогда разводились. Чтобы я всего этого кошмара не видела, мама решила отдать меня бабушке на время. А мне было так страшно непонятно от чего. Хотя теперь понятно, конечно. Когда родители ссорятся, ребёнок испытывает стресс моряка на тонущем судне. Я в первый раз осталаь одна, без мамы и папы. Плакала, особенно вечерами. Бабушка носила меня на руках, прижав к себе, а я кричала в голос. И вдруг я увидела, что бабушка тоже плачет. Мое детское сердечко впервые содрогнулось от чужой боли. Я помню, как утирала её слёзы своим крошечным пальчиком. А потом, мы, обнявшись стояли у этой иконы. Бабушка тихонько молилась. И я неумело сложив пальчики, крестилась вслед за ней. На этажерке лежал молитвослов и Библия. Стой! Здесь на полочке должна быть её старенькая Библия.
3
Поти́р (от др.-греч. ποτήρ, «чаша, кубок») — сосуд для христианского богослужения, применяемый при освящении вина и принятии причастия.
Как правило, потир — чаша с длинной ножкой и круглым основанием, большим по диаметру, иногда сделанная из ценных материалов (золота, серебра), бронзы, отделочных камней. Первые чаши изготавливались из дерева, около III века появились стеклянные потиры. С IV века получили распространение золотые и серебряные потиры.
Часто ножка имеет утолщение в форме яблока. Потир содержит в себе два круга, верхний и нижний, в чём заключается его сходство с дискосом. Украшается потир орнаментом, изображениями святых. Потир — образ чаши, переданной Христом на Тайной вечере своим ученикам: «