— Зачем ты здесь?
— Они меня привели узнать, где вы прячете церковные ценности.
— Где же они тебя нашли?
— Дедушка, долго объяснять. Правда, времени у нас много, меня не выпустят, пока я им не расскажу.
— Времени много. Это хорошо. — Задумчиво погладил переплет. — Времени много. У меня, Сонюшка, его уже немного.
— Что вы читаете?
— Евангелие. — Удивленно посмотрел. — Очки разбили, окаянные. Без очков плохо. Не вижу. — Положил на стол. Она взяла, бережно открыла пожелтевшие странички. Это была его книга, та, что лежала в старом бабушкином доме. Старославянский текст. Прочитала первые строчки:
— «Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Красиво.
— Да, детка. Вся красота мира во Христе. Жаль, что мы слепнем потихоньку.
— Дедушка! Скажите, почему? Ведь вам всё было ясно и понятно. Почему Господь допускает таких «Петрух»?
— У человека есть главное — свобода. Тем он и отличается от тварей земных. Ну, а как он этой свободой воспользуется? Это выбор каждого. В том числе и Петрухи. Имя-то — Петруха. Апостол Пётр три раза предал Христа. Покаялся потом. Ну, а Петруха? Господь всемилостив. Будем молиться о нем.
— О нём? Он — мерзавец полный, дедушка.
— Вот поэтому вдвойне за него стоять надо.
— Странно… — помолчала, потёрла виски, — страшно.
— Вот это лишнее. У православного не должно быть страха. В том и великая мудрость веры — отсекать эту суету. Главный страх — Божий.
— А чем он отличается от других?
— Говорят, если человек боится Бога, он больше ничего не боится. Другим страхам нет места в душе.
— Зачем же Его бояться, если Он есть Любовь?
— Бояться потерять Бога в душе своей. Знаешь, как ребёнок малый? Тянется к родителю всем сердечком, боится потерять теплые руки, плачет. Так и мы, все дети у Господа, мы должны вот так же притулиться к нему всей сутью, всей жизнью притулиться. И тогда чего же бояться? Разве любящий отец бросит свое дитя?
— Ты ничего не боишься?
— Боюсь, как же. Только повторяю часто: Господь со мной — чего устрашуся? Господь со мной — чего убоюся? Молюсь, чтобы вера не оскудела. Пока служится Литургия, земля даст всё, чтобы хлеб лежал на престоле.
— А если прекратится служба?
— Горе будет. Если прекратится бескровная жертва, тогда погибнет мир.
— Почему?
— Земля не даст плода, потому что лишь Ему она служит. Верю, не случится такого.
— Как же не случится? А Петруха?
— Много таких заблудших было. Время постоянно их возвращает, чтобы проверить нас. И борьба одна — стойкость и молитва.
— Это для сильных, а я слабая, дедушка.
— Ты, слабая? Моя внучка слабая?
— Слабая. Моя жизнь идет без Бога. В храм захожу очень редко, если попросить что-то нужно. Свечку поставлю, постою перед иконой. Я заблудилась в этом городе. Ты не представляешь, что такое город.
— Почему же? Ты помнишь жизнь Каина? Пролил первую кровь, кровь брата. Земля приняла её и возопила от ужаса. С тех пор крови не приемлет. Кровь не впитывается, а пленкой сохнет на поверхности. И город — изобретение Каина. Что же ждать от него?
— И в городах, наверное, есть люди, наполненные жизнью. Настоящей.
— Есть. Любовь Господа везде. Храмы, колокольный звон. Посмотри, в городе колокола, звоны перекрывают друг друга, не пропуская всякую нечисть. Вот и страшно, что первым делом — храмы уничтожают, понимают, где сила. Обнажают, срывают латы с городов. Вот и селятся в них страсти и грехи смертные.
— Я ведь в городе в храме всего два раза была, дедушка.
Глаза его наполнились слезами, а губы зашевелились в беззвучной молитве. Обнял её и стал гладить доброй теплой ладонью.
— Дедушка! — Лера зашептала сквозь слезы. — Дедушка, что же делать? Ты отдай им, отдай! Они ведь убьют нас. Что с того, что ты отдашь? Храм собираются разрушить. Зачем тебе всё это?
— Ты же знаешь, как храм наш строился. Сколько люди отдавали. У нас ведь на Руси так заведено — не жилища свои украшать в первую очередь, а дом Божий. Сколько жертвовали? Храму-то больше ста лет.
— А зачем? Зачем всё это золото? Богатство?
— Богатство — от слова Бог. Умение отдать, не трястись над каждой копейкой, не подгребать под себя и есть Богатство. Все золото храмов — свидетельство любви человеческой к Творцу. Не могу я это разбазарить. Не имею права.
— Так ведь всё равно заберут. И храм разрушат.
— Придёт время собирать камни. И всё это ещё пригодится. И чаша, и крест наш, и оклад серебряный.
— Какие камни, дедушка? Они же варвары. Камня на камне не оставят.
— Так уже было. И не раз. Христиан убивали, и будут убивать. Тот, кто идёт за Христом, не должен ждать мирских радостей. Им даётся гораздо большее.