— Фашизм — бред? СПИД — бред? Брошенные дети — бред? — Набрал песок в ладони и стал высыпать, пропуская через пальцы. — Все эти явления имеют отношение ко мне, ведь я ЧЕ-ЛО-ВЕК. И я не смогу этим марсианам сказать, то я ко всем этим грехам разных времен и разных народов не имею никакого отношения. И я буду стыдиться и краснеть за то, что у нас не затихают войны, и семьи наши распадаются, и дети взрослеют в детских дома, обученные там только потреблять и обвинять весь мир за свое сиротство.
— О! Ты не клоун! Ты философ! Одинокий, запутавшийся философ. — Лера вытерла завлажневшие глаза. — Терпеть не могу мудрствующих молодых людей. Пустая демагогия. Вот к чему она тебя привела. Песок, текущий между пальцев. И я — попала. Рядом… Меня, кстати, Лера зовут.
— В том-то и дело, Ле-е-е-ра, что я жил совершенно бездумно, не заморачивался на всякие глупости. Делал все, как автомат, не задумываясь. Картинка мира — кучка рассыпавшихся пазлов. Я ее составлял, складывал, а она не получалась.
— Тебя мама к психиатру не водила?
— У меня нет мамы.
— Прости. Слушай, это мне напоминает мальчика Кая с его словом ВЕЧНОСТЬ из кусочков льда.
Они замолчали. Лера задумчиво стала рассматривать свои туфли. Слушать эти нудные мудрствования не хотелось. Голова раскалывалась. Ходить в этих туфлях по песку — полная лажа. Жалко. Она купила их на распродаже, очень удачно, со скидкой — невероятно повезло! Целый месяц ходила мимо и мечтала, видела себя в них. Темно-коричневые, цвета горького шоколада, на высоченной шпильке. Дорогая замша мягко держала ногу, и, несмотря на высокий каблук, она шла в них легко. И вот — песок. Она взяла туфлю, деловито вытряхнула песчинки, попавшие внутрь, рассмотрела шпильку. Цела, и набойка не пострадала. Отлично. Достала из сумки пакет, аккуратно положила туда обе туфли. Подумала, что босиком будет правильно, пошевелила пальчиками на ногах, подняла глаза. Парень наблюдал за ней с лёгкой улыбкой, словно читал её мысли. Стало неловко, словно он видел её насквозь и читал мысли.
— Ты вообще, кто? Учишься?
— Он понял, улыбнулся ещё шире:
— Четвертый курс факультета психологии.
— О! Психолог. Ненавижу психологов. Развелось вас, психолухов.
— Почему ненавидишь?
— Слишком вы умные. Всё-то вы про всех знаете-понимаете. Смотришь, как рентген и делаешь выводы. Вот только не про меня. Со мной у тебя ничего не получится.
— Что не получится? — улыбнулся.
— Делать выводы не получится. Я не собираюсь вписываться в твои выводы.
— Я и не думал.
— Думал-думал! Смотрел на меня, как на насекомое под увеличительным стеклом и пересчитывал лапки.
— Хочешь угадаю, кто ты?
— Нет! Не надо! Я же сказала.
— Пожалуйста.
— Сама скажу. Биолог. Тоже четвертый курс.
— Предсказуемо.
— Из-за лапок и микроскопа?
— И из-за этого. На туфли смотрела, как на живые существа. Ну, просто разновидность инфузорий. — Рассмеялись.
— Странно, почему я тебя не видела в универе?
— Нас много, броуновское движение.
— У меня, в отличие от тебя, в голове порядок.
— Все туфли — инфузории по полкам?
— Представь себе. А у тебя, почему порядка нет? Чему вас там учат?
— Всему понемножку.
— Но ведь психология — наука о душе,
— Да, но мы до сих пор не определились в предмете исследования.
— И что такое душа? Где она?
— Пять минут назад она была у тебя в туфлях. А вообще это отдельный разговор.
— Времени, я так понимаю, у нас много?
— Ну, вот вы, биологи, что вы скажете о душе?
— Ничего. Разве что-нибудь из фольклора. А вы, психологи?
Парень стал менторским тоном декламировать:
— Вопрос тоже открыт. Предметом психологии являются психические процессы, свойства, состояния человека и закономерности его поведения..
— Ой, скучно! Не надо. То есть душа — это сознание, обслуживаемое памятью, вниманием, мышлением. Со-знание, знание. Знание чего? Чего знание?
— Вот именно, чего-знание. Кого-знание. Что, где, когда-знание. Причем, психология — барышня сговорчивая. Каждый ее трактует в меру своих чего? Знаний! И она терпит. Куда ей, бедняжке, деваться.
— Это как, прости?
— Просто. Возьмём Зигмунда нашего замечательного Фрейда. Являясь девственником до тридцати лет, (можешь себе представить?) — сдернул юбку со скромницы Европы. Все человеческое сознание из черепной коробки транспонировал в область малого таза! Виват! Чем и прославился. Великий учёный!
— Я и не знала про него ничего этого. Кстати, как тебя зовут?
— Марк.
— Будем знакомы.
— Будем.
— Марк. Что делать? Это всё — Лера оглянулась — шутка? Может, ты мне снишься, и эти горы?