— А что помешает мне убить вас прямо сейчас, аккуратно привалить к спинке дивана, придав телу вид утомившегося человека, и выйти отсюда?
Штайнер говорил совершенно серьёзно. Примечательным было то, что его собеседник казалось прекрасно это понял.
— Вам помешают двое широкоплечих мужчин, которых вы заметили ещё при начале нашего разговора. Мой знакомый согласился одолжить мне этих людей. Они вооружены, и имеют одну цель — не дать вам уйти живым, если со мной что-то случится.
Матёрый и скользкий тип — констатировал Штайнер, но наёмник оказывается ещё не закончил.
— Есть ещё и вторая причина. Вы не думаете что обязаны хотя-бы эту малость людям, которых подвергали смертельной опасности?
Штайнер не ответил. Смотря перед собой, он погрузился в раздумия. Ловкий наёмник прав — давит на неудобство, которое часто вызывает мягкая женщина, к типу которых пренадлежит доктор Эвертон.
— Зигмунд, пожалуйста, расскажите мне, — попросила Сара. Просто попросила, без угроз, ухищрений или подвохов. — У меня нет сил возмущаться, но я хочу знать — почему я? Почему всё это случилось со мной? Я хочу знать что всё это произошло по какой-то причине, что я не схожу с ума. Прошу вас.
Проведя рукой по бородке, Штайнер как-то жёстко выдохнул. Спартер и его уголовники — это несерьёзно. Если потребуется, он уйдёт. Но медленно растущее на протяжении последних дней чувство наконец сформировалось в ясное решение: он хочет рассказать об этом. Чтобы оправдать гибель своих людей. Чтобы провести черту, отделяющую их и его самого от Салливана с подобными ему. Чтобы услышать это самому.
— В конце девяностых несколько специалистов, выращеных государством, решили что могут делать ту-же работу что и прежде, но получать куда больше денег чем им платило правительство. Блестящие аналитики и организаторы, они покинули свои посты и объеденились в одну организацию. У них нет названия или вывески, но есть постоянная клиентура. По сути они занимаются тем-же что и вы, Спартер, только на куда более высоком уровне. Информация, теракты, саботаж — практически всё, и любого размера. Они имеют своих людей на биржах и в международных корпорациях, влияют на состояние вещей, о которых мы читаем в газетах. Сейчас такие организации появляются повсюду, в бывшем СССР они контролируют чуть не всё подряд. Но в те годы это был противник совершенно нового вида — не иностранные шпионы или преступные синдикаты, с их обычными структурами и методиками, к которым привыкли и средства борьбы с которыми были знакомы. Организация создала собственную копию правительственного агенства, в некоторых областях действуя куда более эффективно — они не ограничены рамками закона или этики.
Штайнер заметил лёгкую насмешку во взгляде Спартера, но пропустил её мимо — разговор о этике с наёмником изначально не имеет смысла.
— Американское правительство оказалось не готово для борьбы с таким противником, и вскоре было создано агентство, чьей задачей является исключительно нахождение и устранение этих разведчиков-преступников.
— Вы хотите сказать что это агентство просто убивает престуников, без арестов и суда? — распахнула глаза доктор.
Вместо Штайнера ответил наёмник:
— Мадам, вы слышали — "куда эффективнее, будучи не ограничены рамками закона и этики". Арестовывают и судят воров, жуликов, неплательщиков налогов. Мафиози, наконец. А сколько раз вы слышали о аресте и суде шпионов? И сколько их есть на самом деле? Извините за прямоту, но когда происходит конфликт интересов по настоящему большого калибра, правила те-же, что были лет пятьсот назад. Право на адвоката и телефонный звонок — декорации для обывателей. Настоящие решения приводятся в исполнение куда быстрее и чётче.
— Это необходимые меры, на которые мы идём тщательно взвесив все варианты и учитывая те жертвы, которые возможно придётся принести. Угрозы такого размера должны быть устранены, даже если для этого придётся нарушить закон. — спокойно произнёс Штайнер.
Спартер поднял брови:
— Я и не сказал что осуждаю вас. Скорее наоборот — я с вами согласен. Побыв винтиком судебно-производственной машины и увидев как на самом деле выглядит наша законность, теперь я предпочитаю довериться оружию своих коллег, вместо мнимых правил конституции США.
— Конституция — не мнимое понятие, Спартер. Она всего-лишь нуждается в людях, готовых подкрепить её действием.