— Что?
— Ты пялишься.
— Я наблюдаю, — невозмутимо отвечает он.
Гермиона раздражённо вздыхает и закатывает глаза. У неё не хватает на него терпения, не когда она так сильно напряжена.
— И какие выводы ты сделал?
Малфой лишь вскидывает брови.
— Выводы?
Она украдкой обтирает руки об юбку и, нахмурившись, поясняет:
— Ну, если ты наблюдаешь, то должен был… Не знаю, заметить что-нибудь интересное, — она машет рукой в воздухе, якобы это способно сделать её слова более логичными. — Иначе же ты просто пялишься, ну, или созерцаешь.
Гермиона мелет чепуху и знает это.
— Созерцаю? Не думал, что можно созерцать тебя.
— Вот-вот, — торопливо говорит она, стараясь краснеть не так сильно. Ей вдруг кажется, что в комнате стало меньше воздуха, пространство как-то сгустилось, а температура поднялась. Она кидает быстрый взгляд на плиту, чтобы убедиться, что не переборщила с пламенем. И чтобы не смотреть на Малфоя хотя бы секундочку. — Так что поделись результатами своих наблюдений.
Он ничего не отвечает, и ей приходится снова взглянуть на него. Внутренности сжимаются, когда Гермиона отмечает, как уголки его губ подрагивают в подобии улыбки.
Она понимает, что попала.
Она так попала.
Драко встаёт и делает шаг к ней. На кухне мало пространства для манёвра, так что Гермиона оказывается зажата между его телом и кухонной тумбой. И это слишком близко. Она вскидывает подбородок, как будто старается уменьшить разницу в росте между ними, и встречает его горящий взгляд. Его глаза смеются и затягивают её настолько, что Гермиона не замечает, когда он успел поднять руку.
Он аккуратно заправляет выбившуюся прядь ей за ухо, но почти не касается кожи. Гермиона рвано вздыхает; во рту пересыхает.
— Ты сдержала своё обещание, — его голос звучит иначе, чем она когда-либо слышала. Но, может, виноват шум крови в её ушах.
Она кивает, не сводя с него взгляда, хотя совсем не уверена, к чему он ведёт.
Его присутствие вызывает дрожь, и Гермиона явственно осознаёт, что хоть она и вспомнила всё, заполнив пустоту, кое-чего ей всё равно абсолютно точно не хватало.
Часть Гермионы была вне её тела, но она может её вернуть.
Глаза начинает жечь, и она несколько раз моргает, пытаясь замедлить этот бешеный круговорот эмоций, который стремится её захватить.
Вдруг Драко опускает руки, едва задевая кончиками пальцев её туловище.
— И больше ты мне ничего не должна.
Он отводит взгляд.
Гермиону перетряхивает, и она всматривается в его лицо, стараясь понять, что он имеет в виду. Они стоят так близко, и она узнаёт его черты и шрамы, но почему-то слова натыкаются на какую-то преграду, и она не сразу может их осознать.
— Думаешь? — наконец спрашивает Гермиона, еле ворочая языком.
Он молчит, но голова немного дёргается, будто Драко порывается кивнуть. Она быстро кидает взгляд за его плечо и замечает палочку, которую он оставил лежать на столе. Эта деталь и тот факт, что они прошли через столь многое, чтобы оказаться в этом моменте, придают ей решимости.
— А ты мне?
Драко поднимает глаза; он изучает её лицо, задерживается на губах, но моргает, словно поймал себя на том, что отвлёкся.
— Мы не строили планов, — тихо и неуверенно, как будто оправдываясь, протягивает он, — у нас не было такой роскоши. И мы никогда не были вместе в спокойном мире.
— Будет ли спокойным мир, в котором мы вместе? — рассеянно спрашивает Гермиона.
— Грейнджер…
Она прерывает его, слегка подавшись вперёд и обхватив запястье. Она не знает, откуда в ней берётся эта смелость, но после всего пережитого Гермиона не видит смысла ходить вокруг да около. Она не хочет игр.
Они оба слишком много натерпелись, чтобы теперь делать вид, что прошлое осталось в прошлом. Они заслужили — если оба желают одного и того же.
— Послушай, Драко, ты хочешь быть со мной? — легко срывается с её языка.
Его рука подрагивает в её пальцах, но Драко не делает ни единой попытки ни вырваться, ни сжать её ладонь в ответ. Он просто смотрит — взгляд давит, как низкое пасмурное небо.
Она не может прочитать его, сколько бы ни старалась, и молчание слишком уж затягивается.
Решимость Гермионы сдувается как проткнутый воздушный шар. Она тушуется и немного отворачивается, вновь находя глазами его палочку.
— А знаешь, не отвечай, — быстро произносит она. — Ты только что вышел из Азкабана. Тебе нужно время, и ты…
— Да, — поспешно отвечает Драко и повторяет, будто считает, что кто-то из них может передумать. — Да.
Она замирает в ожидании продолжения.
Он глубоко вздыхает, на миг опускает веки, собираясь с силами, а потом глядит на Гермиону в упор. Серебристые глаза блестят ярче, чем она когда-либо видела.
Впрочем, может ли она доверять своей памяти?
— Да, я хочу, — он говорит тихо, но непоколебимо. — У меня уже было время. И я точно знаю, что хочу, чтобы ты была рядом.
В груди всё сжимается.
Гермиона кивает, удовлетворённая его ответом.
Когда Драко наклоняется к ней, его дыхание касается кожи — ощущение, которое она почти забыла. Их пальцы переплетаются, и Гермиона чувствует, как он приподнимает вторую руку, легонько дотрагиваясь до её бока.
Он невесомо целует уголок её рта, нос утыкается в висок, и Гермиона издаёт неразборчивый звук.
Она хочет прильнуть к нему, прижаться всем телом, слиться с ним, но вместо этого лишь слегка поворачивает голову, приподнимая лицо к нему, и целует в ответ.
Губы едва соприкасаются.
Но этот момент, эти ощущения — это уже всё, чего она на самом деле ждала.
Задохнувшись от переизбытка чувств, Гермиона немного отстраняется и видит, как изгибаются губы Драко. Его улыбка обезоруживает её. Сердце бьётся где-то под горлом, и она открывает рот, закрывает и снова открывает.
— Не вздумай спрашивать почему или задавать ещё какой-то дурацкий вопрос.
Гермиона не сдерживает смешок и фыркает, чувствуя, как слёзы подступают к глазам. Она моргает несколько раз, чтобы избавиться от них.
— Но у меня полно вопросов.
Он насмешливо покачивает головой и, проскользнув рукой по её телу, дотрагивается до завитков у основания шеи. Предвкушение затапливает Гермиону, вызывает волну мурашек, заставляет желудок совершить кульбит.
Вот-вот.
Сейчас.
Прямо…
Драко вновь подаётся к ней и наконец целует по-настоящему с таким напором, будто кто-то невидимый повернул вентиль и снёс все барьеры.
Одна ладонь путается в её волосах, пока вторая сжимает бедро, и Гермиона хватает его за отворот пиджака, притягивая к себе и готовясь заново изучить.
На вкус он лучше, чем воспоминание.
Драко прижимается к её рту и языком обводит изгиб губ, и у Гермионы начинает кружиться голова. Ей не хватало этого так сильно, что на мгновение она ощущает острую боль в груди. Она видела его так часто, разговаривала с ним, ругалась, держалась за руки, училась ему доверять, но этот момент перекрывает всё.
Она так скучала по нему.
Драко обнимает её, и Гермионе хочется плакать и смеяться одновременно. Он такой знакомый, такой родной, но вместе с тем она явственно замечает изменения. Он взрослее, и когда она проводит рукой по его телу, то понимает, как сильно он похудел, и её сердце сжимается.
Год в Азкабане.
Который, напоминает себе Гермиона, теперь уж точно остался в прошлом.
Этот поцелуй ставит точку в одной истории и начинает совсем другую.
Она расплывается в улыбке, и Драко, почувствовав это, немного отодвигается и прислоняется лбом к её лбу.
— Ну конечно, — шепчет он напротив её губ. — И я отвечу на все твои вопросы, Грейнджер. — Он дважды коротко целует её, задевая её нос своим. — Но тебе придётся заплатить за каждый.
Она смеётся, словно это самая смешная шутка в её жизни, и отвечает со всей искренностью, на которую способна:
— Пожалуй, теперь я готова к любой цене.
*****