Гермиона несмело кивает; ей кажется, что отрывки мыслей и идей продолжают крутиться вихрем в воздухе вокруг них, и она на миг прикрывает глаза, а после говорит:
— Этот портрет не магловский, но и не совсем магический… то есть… на нём изображён сквиб.
Гермиона понимает, что после всего произошедшего слышать такое для Драко болезненно. Он морщится так, будто неприятный вкус расползается по языку.
— Что?
— Он отличается от всех других портретов, что я видела. И он подходит по всем параметрам.
— Грейнджер, ты ещё никогда не была так сдержана, когда дело касалось твоих знаний.
Малфой цокает языком, и Гермиона вздрагивает и нервно растягивает губы в подобие улыбки. Она пытается подобрать слова, пока Драко смотрит на неё нетерпеливо и почти раздражённо.
— Козёл — патронус Аберфорта Дамблдора. В день, когда твой отец выкрал портрет, он сражался в Годриковой впадине и был взят в плен, а после погиб.
— Только не говори, что…
— Этот портрет, он… — Гермиона глубоко вздыхает, пытаясь перевести дыхание, прежде чем озвучить догадку. — На нём изображена Ариана Дамблдор. Сестра Альбуса и Аберфорта.
Драко широко распахивает глаза.
— И ты думаешь, что Лорд?..
Он совершенно сбит с толку и даже не заканчивает вопрос, но Гермиона понимает его с полуслова.
— Она не была великой волшебницей. Она… была сквибом. Но Лорд мог решить прибегнуть к этому, потому что это хороший способ…
— …Поквитаться с Дамблдором.
Гермиона поспешно кивает, чувствуя нарастающий ком в горле.
— Я даже не уверена, что её портрет может разговаривать. Она… была слаба. Возможно, поэтому другие портреты не замечали её. Кроме того, она уходила с портрета не в сторону, а вдаль. Этим она отличалась от остальных.
— Ты видела её?
— Да, — выдыхает Гермиона и добавляет: — Ты сказал, что Пожиратели собрались в Хогсмиде. Мне кажется, они охраняют его. Раньше портрет был в Кабаньей голове. Я думаю, что после падения Хогсмида Аберфорт забрал его с собой в Годрикову впадину…
— Где его и нашёл мой отец.
Его узкие губы белеют, когда он сжимает их особенно сильно.
— Да. Всё сходится, Драко.
— Но зачем возвращать его на место? — Он снова хмурится; брови нависают над потемневшими глазами.
Драко отталкивается от постели и, выпрямляясь, садится. Одеяло сползает, открывая обнаженную грудь, расчерченную шрамами. Гермиона неосознанно прослеживает глазами особенно длинную полосу и гулко сглатывает.
— Предполагаю, что это должно было быть безопасным местом. Хогвартс и Хогсмид под контролем Пожирателей, а единственный человек, которого интересовал этот портрет, умер.
Слова кажутся нелепыми и тяжеловесными. Мысли обгоняют их, и Гермиона всё ещё пытается уложить в голове единую картину. Убедить Малфоя и себя саму.
Он неожиданно мотает головой.
— Ох, Мерлин, Грейнджер, только ты могла собрать всё это и прийти к такому выводу.
Гермиона едва не прикусывает язык.
— Ты веришь?
— Я не знаю, но звучит чертовски логично. Возможно, всё дело в тебе.
Драко подаётся к ней, и его лицо оказывается в полоске света. Солнце за окном уже объявило новый день, который вступает в свои права.
— Дамблдор действительно дал ценную подсказку. Он знал и о портрете, и о том, что ты сможешь передать информацию.
Вздрогнув, Гермиона внезапно чувствует пальцы Драко на своём локте.
— То есть всё было не зря? — едва слышно произносят его губы. Звук приглушённый, словно скрутили громкость, но она разбирает каждое слово.
И кивает.
— Драко…
Он меняется в лице.
— Но как он мог быть в курсе? — Пальцы сжимаются, впиваясь ей в кожу; Гермиона морщится и замирает. Голос Малфоя повышается и отдаёт горькой яростью. — Откуда чёртов… Откуда он узнал про портрет, если о нём не должен был знать никто, кроме моего отца, и…
Он задыхается и наклоняет голову, пряча лицо. Гермиона тянется к нему, обхватывая его свободную ладонь.
— Драко, постой, не заводись, — мягко останавливает она. — Я думала об этом, и у меня есть гипотеза.
Шумно вздохнув, Малфой смотрит на неё исподлобья.
— Само собой.
Она игнорирует его.
— Скажи, — она колеблется и рассеянно поглаживает его кисть. — Выручай-комната цела?
— Выручай-комната?
— Да. Я имею в виду… Она пострадала из-за пожара? Я не уверена, насколько он на самом деле повлиял на неё, и…
— Я не проверял, — Драко передёргивает плечами. — Несколько Пожирателей обсуждали, что якобы кто-то видел её, но, кажется, все попытки попасть туда обернулись провалом.
— И ты не знаешь, существует ли она до сих пор на самом деле?
— Нет, — он вновь цокает языком и сверкает глазами. — Грейнджер, какого чёрта мы обсуждаем Выручай-комнату?
Гермиона быстрым движением отбрасывает волосы с лица; его рука всё ещё на её локте, но движение будто пробуждает его, и Драко выпускает её. Гермиона быстро смотрит на зависшую в воздухе ладонь и снова прямо ему в глаза.
— В прошлом учебном году там было что-то вроде второго портрета Арианы. И тоннель, который соединял Выручай-комнату и Кабанью голову.
Малфой недоверчиво приподнимает брови.
— Ты сейчас серьёзно?
— Именно так мы с Гарри и Роном проникли в Хогвартс второго мая.
— Грейнджер, — голос Драко вдруг срывается; грудная клетка расширяется, когда он пытается набрать побольше воздуха. — Ты хочешь сказать, что в Выручай-комнате был проход, который соединял Хогсмид и Хогвартс? И кто угодно мог пройти по нему?
Его глаза округляются, и выражение на лице на мгновение пугает Гермиону: оно одновременно бешеное, разочарованное и трагичное.
Она резко понимает, что именно это значит для него.
Вспоминает, как Драко Малфой провёл свой шестой курс.
Его миссию.
— О, — выдыхает она и замирает. — Я не… Я не думала об этом. Но…
Его рука сжимается, и он глухо бьёт кулаком по кровати; одеяло смягчает удар. Драко приоткрывает рот, но Гермиона опережает его и быстро-быстро говорит:
— Драко, у меня нет объяснения, как это произошло, но…
— …Да что ты!..
— …Но я не обманываю тебя. Я была в этом проходе, но не знаю, как он возник. Его в некотором роде вызвал Невилл, когда прятался в Выручай-комнате и был так голоден, что она дала ему решение, но я не знаю, почему…
— …Почему замок помог ему, но не стал помогать мне? — вдруг рявкает Драко, и Гермиона испуганно замирает. — А я знаю, Грейнджер. Мы оба знаем.
Он прикрывает глаза; горечь омрачает его лицо.
— Драко…
— Не надо, — обрывает он. — Не надо. Это уже неважно.
Со вздохом Гермиона покачивает головой.
После признания Драко её сознание будто закрылось от мыслей о том, какие поступки он совершил. Она не уверена, виноват ли шок, или же она искренне смирилась и отпустила ему грехи. Она знает лишь, что сочувствует ему. Сердце рвётся от смеси жалости и злости из-за несправедливости того, через что Драко пришлось пройти. Конечно, он был виноват, но наказание, по мнению Гермионы, оказалось несоизмеримым.
И вот теперь — ещё одно едкое и жестокое напоминание о его пути и выборе, который он когда-то сделал.
По виду Драко кажется, что он на грани, но Гермиона верит, что им осталось потерпеть лишь немного. Ведь если она права — это наконец приближает их к победе.
— Тёмный Лорд не может знать про существование второго портрета. Это то, что он упустил, — тихо проговаривает Гермиона, не сводя взгляда с измученного лица Малфоя. — Возможно, из-за этого каким-то образом портрет Дамблдора и узнал о крестраже. Поэтому и сказал тебе следовать за козлом.
— Но как я должен был догадаться? Для меня это звучало как полная бессмыслица.
— Ты и не должен был, — мягко возражает Гермиона. — Он сделал ставку на то, что ты всё-таки стал шпионом и передашь эту информацию в Орден.
— А если нет? Он ведь не мог знать, что я согласился.