И только очертания замка в момент, когда они оказываются на краю Запретного леса, чёткие на фоне тёмного, но безоблачного неба. Хогвартс оставляет зловещее впечатление, но сердце всё равно радостно ускоряет ритм при виде него.
Они дома. И собираются его отвоевать.
Жесты руками, гримасы на лице, безмолвные споры и соглашения. Они пытаются не привлекать внимания, и от бесконечного шёпота горло саднит не меньше, чем от крика; в груди болит от пыли, взметающейся в воздух; страх скручивает живот. Вся операция — сплошная проверка терпения и скорости реакции: приходится быстро взмахивать палочкой, нейтрализуя Пожирателей; быстро прятаться в тени ниш; быстро взбегать по лестницам, игнорируя завышенный до немыслимых пределов адреналин и сумасшедшую отдышку.
Они действуют по плану, но в каждом плане есть изъян.
Так лестничный пролёт между седьмым и восьмым этажами разрушается практически у них под ногами, и, оказавшись по разные стороны, они с Роном отделяются от Кингсли и Гарри.
С ними остаётся Джордж, но он ранен. У него сломано правое запястье, и он неловко держит палочку левой рукой и колдует с трудом. Когда они наконец добираются до Выручай-комнаты, его лицо бесцветное от боли, дыхание прерывистое, и кажется, что он вот-вот потеряет сознание.
Рон исторгает жалкие подбадривания вперемешку с грязными ругательствами, а Гермиона думает.
Она думает, что хочет завершить войну, пока проходит трижды мимо той самой стены.
Думает, о жертвах и благодарности, когда возникает дверь. За дверью — небольшая комната, всего в шесть шагов, но там есть раковина, стол и большой диван. На противоположной от входа стене висит картина маслом с незамысловатым пейзажем. Главный персонаж явно отсутствует.
Горло пересыхает, сердце пропускает удар, но Гермиона не позволяет надежде охватить её и думает о долге, потому что ноги Джорджа подворачиваются, и он чуть не падает, роняя Рона за собой.
Они втаскивают его в комнату, усаживают на диван.
Гермиона думает, как совладать с дрожащими руками, пока залечивает перелом, пытаясь хоть немного снизить интенсивность ощущений.
Её знания, помноженные на навыки, которые она приобрела, пока лечила Драко, помогают. Боль спадает, Джордж благодарно выдыхает. Но Гермиона не способна сращивать кости без зелья, поэтому одно неверное движение — и боль вернётся яркой вспышкой. Жаль это признавать, но Джордж оказывается почти бесполезен.
Переведя дух, Гермиона замирает перед портретом — если можно так назвать пустую раму — и думает о Чарли Уизли.
Она думает о том, как он заступился за неё и наверняка поменял этим курс её жизни. Как, не задумываясь, принял решение и вскинул палочку, а она — о Мерлин, об этом всё ещё тяжело вспоминать — оставила его. Она совершила ошибку, которая стоила ему жизни, ей самой — принесла спасение.
Тогда она поступила неправильно, поддалась порыву, отключив мозги, струсила и сбежала. Но сейчас перед ней возможность проявить себя по-другому. Возможность собрать всю храбрость и решительность.
И сделать то, ради чего они пришли.
— Мы должны сделать это, — подаёт голос Гермиона.
Джордж немного наклоняет голову и хмурится, но не успевает сказать ни слова, пока Рон уже делает шаг к ней.
— Нам нужно дождаться Гарри и Кингсли, — возражает он. — Возможно, даже пойти им навстречу.
Она смотрит на него — Рон измотан и озадачен. В его глазах легко читаются мысли, которые проносятся с бешеной скоростью. Он представляет карту Хогвартса и сплетения коридоров, по которым теперь предстоит пройти Гарри и Кингсли, чтобы добраться до них.
— Это займёт слишком много времени, — Гермиона качает головой.
— Но план…
— План надо поменять! — восклицает она, всплеснув руками. — Всё уже пошло не так. — Взгляд мечется к Джорджу, обводит комнату, цепляется за меч Гриффиндора, оставленный на столе. — Джордж не сможет пойти, ему придётся пока переждать, но он как раз встретит их здесь.
По плану — который очевидно пошёл к чёрту — они должны были оказаться в Выручай-комнате впятером. Джордж и Рон прошли бы в Кабанью голову, чтобы уничтожить крестраж; Гермиона и Кингсли ждали бы в проходе, чтобы прийти на помощь или передать сообщение Гарри, который должен был оставаться в Выручай-комнате.
Но всё уже изменилось.
И Гермиона готова приспособиться.
— Мы должны помочь им, — упрямо настаивает Рон.
— У них есть карта, и они будут в порядке. Дойти сюда не будет проблемой, но время… и портрет… — Гермиона тяжело вздыхает, прочищает горло, сжимает кулаки. Волнение поднимается внутри, разгоняя кровь. — Лорд вряд ли знает про проход, но это вопрос времени, когда он бросит все силы на защиту портрета.
Рон хмурится, Джордж за его спиной неопределённо хмыкает.
— И что ты предлагаешь, Гермиона? — спрашивает он.
— Я… я пойду туда. Ты, Рон, подождёшь в проходе, а Джордж будет здесь.
— О, даже не думай, — огрызается Рон. — Почему ты?
— Мы не знаем, что нас ждёт с той стороны.
— И это аргумент?..
Гермиона переводит дыхание, взгляд блуждает между портретом, мечом и Роном, застывшим перед ней. Он выше неё и выше Драко, смотреть на него, задрав голову, не совсем удобно, но даже это не сбивает её запал.
— Рон, мы не можем тратить время на споры, нам нужно…
— Нам нужно… всё обдумать, — он запинается на полуслове и ударяет ладонью по бедру. — Даже и не верю, что это говорю я!
Джордж издаёт булькающий звук, скрывая смех.
— Действительно, это не твоя сильная сторона, лучше оставь такое Гермионе…
— Замолкни! — огрызается Рон, но тут же слегка успокаивается, строго обращаясь к Гермионе: — Ты точно не можешь пойти туда одна.
— Но и ждать мы не можем! У нас есть меч, но нет времени. Пока Гарри и Кингсли доберутся сюда, может быть слишком поздно. Мы должны… Мы должны сделать это.
Эта возможность — их лучший шанс. Это их обязанность.
Рон смотрит на неё, прищурившись, взгляд вспыхивает.
Она может вступить с ним в один из их привычных, продолжительных споров. Может подбирать аргументы или использовать эмоции. Может изо всех сил стараться убедить.
Но они не должны этим заниматься. Не сейчас, не когда так много на кону.
И Рон тоже понимает это. Осознание и принятие мелькают в его голубых глазах, которые на мгновение проясняются. Рон, словно поверженный, склоняет голову.
— Ты так уверена?
Гермиона быстро кивает:
— Да.
Он косит глаза в сторону Джорджа, опускает плечи и на выдохе говорит:
— Тогда мы пойдём вдвоём.
Словно в ответ на его согласие картина на стене отлетает в сторону, распахиваясь на манер двери. За ней зияет тёмный проход.
***
Палочка вибрирует в руке, когда Гермиона спускается по каменным ступеням и оказывается в тоннеле, уходящем во мрак. В нём прохладно, пахнет землёй и копотью. Медные лампы слегка покачиваются, пятна света скользят по полу туда-сюда.
Гермиона делает шаг.
Рон спускается следом, чуть склонив голову, чтобы не удариться о низкий потолок. В одной руке он несёт меч Гриффиндора, во второй — держит палочку.
Джордж поглядывает на них из проёма и ободрительно кивает.
— Я буду ждать вашего сигнала, если что-то случится, — он поводит повреждённой рукой, осторожно крутит запястьем. — Ещё раз спасибо, Гермиона. И будьте осторожны.
Они с Роном вразнобой кивают и, отвернувшись, начинают движение по тоннелю. Он петляющий, но без развилок, поэтому им не приходится думать, куда идти. Лишь иногда они замирают перед очередным поворотом, прислушиваясь к тому, что ждёт их впереди.
Их неровные, вибрирующие тени движутся следом.
Рон и Гермиона не говорят, только обмениваются взглядами и жестами, боясь привлечь внимание. Они обсуждали это раньше: что, если Пожирателям всё-таки известно про проход и их встретят уже посередине? Что, если в комнате окажется охрана и они не смогут проникнуть туда? Что, если проход просто не откроется с той стороны?