— Я тебя начинаю ненавидеть, — устало заметил Грепп. — Понимаю твои действия, признаю их правильность и всё равно ненавижу. Знаешь, мне бы хотелось, чтобы ты хоть раз проявил какое-то человеческое чувство. Ты, как те механизмы твоего друга Алура, способен делать только вмонтированные в тебя действия, ведущие к цели. С максимальной эффективностью.
— Возможно, — спокойно согласился Виктор. Но если бы Грепп в этот момент смотрел на него, то он был бы удивлён той огромной душевной болью, что на миг показалась из-за маски невозмутимости.
— Возможно? Это всё, что ты можешь сказать?! Хоть бы возмутился, чёрт тебя побери!!! Хоть какие-нибудь эмоции высказал! Я ведь могу отменить все эти приговоры! Своей властью, властью короля!
— Можешь, но я бы не советовал это делать. Впрочем, это касается только приговорённых к смерти. А вот изгнанников можешь помиловать, если захочешь.
— Да? С чего это такая доброта?!
Виктор сарказм постарался проигнорировать.
— Я тут ещё не решил, что лучше. С одной стороны, как изгнанники, они вынуждены будут куда-то пойти и там начнут говорить о новых порядках в Таравере…
— Не слишком лестно они будут говорить.
— Это не важно, — отмахнулся Виктор. — Хорошо, плохо, но они будут говорить. Необычность вызовет интерес. Решения же будут принимать не на улице, а люди с холодной головой, наподобие того же Вертона. А для таких людей эмоции беглецов ничего значить не будут. Заинтересовавшись нашим городом, они постараются узнать о нём подробней, а потом сообщат остальным городам, с кем поддерживают связь. Но с другой, изгнание, или иначе лишение гражданства, вызывает у меня неприятные ассоциации с подобными действиями у меня… в общем, в одном месте довольно давно. Вот я и думаю, с одной стороны, изгнанники принесут нам пользу, распространив известие о Таравере и о событиях в ней. А вот с другой… мне бы не хотелось, чтобы изгнание превратилось в обычную практику. Выигрывая тактически, не проигрываем ли мы стратегически?
— В таком случае я разрешу твои сомнения. Я отменяю эти приговоры. Никакого изгнания!!! Достаточно с тебя тех семерых! — Грепп быстро подписал семь листов, а остальные три порвал в мелкие клочки.
— Как пожелает ваше величество, — склонился Виктор в поклоне. На миг Греппу захотелось как следует надавать этому мальчишке по шее. Остановило его только знание того, что по шее получит скорее всего именно он.
Приговор зачитали на площади. Известие о помиловании троих изгнанников вызвало бурную дискуссию, и все сошлись во мнении, что король проявил милость.
— Не так уж и виноваты эти трое, — рассуждали на улицах.
В этот же день вечером остальные приговоры привели в исполнение.
Сам Виктор на оглашении приговора не присутствовал, а вот сцену казни досмотрел до конца. После чего закрылся в своём доме на всю ночь с целым бочонком вина. Однако вскоре ему пришлось убедиться, что местный алкоголь на него совершенно не действует из-за выпитого на спасательной шлюпке бактерицидного коктейля, позволившего ему есть местную пищу. В отчаянии Виктор всё же за ночь бочонок выпил, надеясь, что количество всё же переборет коктейль. Не получилось. В этом состоянии его и нашла Велса, заглянувшая в дом утром. Некоторое время она мрачно осматривала захламлённое за ночь помещение, пустой бочонок с пролившимся вином, кучу еды, валявшейся где угодно, кроме стола.
— Алкаш, — вынесла она суровый приговор. — Давай-ка вставай и убирайся.
— Отстань, — буркнул Виктор. — Я не пьян… чёртов коктейль.
— Если сейчас же не встанешь и не начнёшь уборку, то я позову Линку.
Угроза была серьёзной. Виктор сердито покосился на Велсу и понял, что она позовёт. Пришлось вставать и приступить к уборке. Велса оказалась настоящим другом и принялась помогать. Когда уборка была окончена, она села напротив Виктора.
— А теперь рассказывай, из-за чего похоронное настроение?
— А ты не знаешь?
— Из-за того, что ты казнил семерых людей? А разве не этому тебя учили?
— Нет!!! — рявкнул Виктор и тут же устыдился своей вспышки. — Извини, Велса. Нет, меня не этому учили. В бою — да. Так — нет.
— А какая разница? Я всегда считала, что смерть есть смерть. В бою или на виселице.
— В бою у моего противника тоже есть шанс.
— Вон ты о чём. — Велса некоторое время размышляла над этим, поджав губы. — Я как-то об этом не думала. Действительно. Но что теперь? Ты себя теперь здесь похоронишь?
— Нет. Я скоро буду в норме. Возможно, в следующий раз я восприму всё спокойней.