Около недели назад, в крохотном перерыве между кровопролитными сражениями, когда темные перевязывали ранения выжившим, наместник Ангбанда - Лорд Майрон погиб. Как точно это произошло никто не знал. Волна скорби окутала многих его доброжелателей, но времени на траур по погибшим не было, ибо наступление светлых не прекращалось, однако после смерти Гортхаура Темная Твердыня потеряла большую часть силы ибо в этом сложном механизме многое держалось на его плечах. Ко всему прочему эта потеря сильно отразилась на Мелькоре, который с того момента не выходил из Тронного Зала, полностью погрузившись в свои мысли . В итоге войска темных лишились обоих предводителей, в которых верили и почти боготворили, считая их непобедимыми и всесильными, вдохновляясь ими и сопровождая их во всех делах. Владыки , внушающие надежду своими уверенностью и могуществом, по разному, но все же оба покинули их. Подавленные и растерянные, но все таки не сломленные темные не собирались сдаваться без боя, желая отомстить за смерть их Лорда и тысячи других смертей близких товарищей и соратников, пострадавших и отдавших свои жизни, потеряв физическое обличие или отправившись в чертоги Мандоса.
Временное командования взял на себя недавно воплотившийся Готмог. Он все еще не успел полностью восстановить свои силы после сражения с эльфами и падения в бездонную пропасть, но уже мог удерживать физический облик и сражаться приблизительно в четверть былой мощи. Ему бы следовало отлежаться, привыкнув к новому воплощению и полностью вернув свою энергию, но отчаянные времена требовали отчаянных мер, и на тот момент не было в крепости никого более опытного и сильного чем он, не считая самого Владыки Тьмы, поэтому, несмотря на последствия прошлого поражения, утрату части сил и отсутствия таланта стратега, именно Готмогу пришлось вести армию, взяв на себя часть обязанностей погибшего Наместника крепости. Раньше он хоть и в шутку, но все же немного завидовал авторитету и положению Гортхаура, и только сейчас он полностью осознал на сколько тому было нелегко, а ведь на его плечи легла лишь малая часть ежедневных обязанностей Правой Руки Мелькора, которые Майа Огня выполнял на протяжение долгих эпох. В этой тяжелой работе Готмогу помогала так же недавно возродившаяся Тхурингветиль . Она тяжело переживала смерть Майрона, с которым неплохо ладила, но в отличие от Мелькора быстро оправилась от потери, помогая новому главному военачальнику крепости с ведением войны.
Несмотря на всяческие лишения и потери близких, никто не хотел сдаваться.
***
Войска светлых все наступали и уже почти праздновали победу, так как отчаянное сопротивление врага имело все меньшие результатов против свежих войск валар.
Раньше все атаки темных были рассчитаны до мелочей и всегда настигая своих жертв в самое неподходящее время, когда этого никто не мог ожидать, из-за чего светлые время от времени были вынуждены отступать. Но в один день все переменилось. Два дня темные отступали вообще без сопротивления, в растерянности и непонимании сдавая позицию за позицией, будто потеряв ориентацию в ситуации и план действий, но затем собрались и снова начали отчаянно сражаться, но с того самого дня их атаки стали более предсказуемыми и примитивными, не имея большого успеха и не вызывая ни одного прорыва или котла, которые часто создавались до этого, становясь причинами огромных трудностей у светлых, и заставляя Эонвэ в очередной разломать голову в поисках выхода из очередного хитроумного окружения или неожиданного удара с тыла, состязаясь в неравной борьбе умов, от поражения в которой его спасала лишь перевес в силе. Раньше сплоченное и искусное наступление изменилось, теряя свои силы и войнов, создавая впечатление, что управляющий пункт был разрушен.
Снова и снова предаваясь размышлениям над столь неожиданной переменой в характере действий противника, Эонвэ невольно вспомнил тот день, когда раздался тихий крик отчаяния со стороны Тангородрима . Тот день когда он перестал чувствовать энергию Саурона, но ощутил появление новой, куда более могущественной… Главнокомандующий Манвэ был не обделен интеллектом и талантом, но частицы, полученной информации никак не хотели складываться в единый узор в утомленной непрерывной работой и стратегией голове Главнокомандующего .
За последние несколько лет он стал совершенным трудоголиком, хотя и не по своей вине. Днем и ночью он занимался лишь ведением войны, совершенно ни на что не отвлекаясь от важной миссии, возложенной на его плечи Манвэ, давно позабыв о радостях жизни и даже о нормальных потребностях физического тела .
В то время легионы майар, эльфов, людей и других войнов армии валар строились, готовясь к новому наступлению, которое возможно могло стать решающим, так как войско света все приближалось к темным, глухим и непробиваемым вратам Ангбанда. Черные пики стен, мрачные, высокие башни из крупного черного камня величественно возвышались над бескрайней снежной пустыней, создавая контраст борьбы белого снега с черными сводами крепости .
Начищенные до сияния, утепленные латы сияли, отражая редкий ясный свет солнца. Белые плащи картинно развивались на ветру, прекрасно дополняя северный пейзаж. Вся долина была окутана светлыми отблесками. Острые мечи из эльфийской и гномьей стали были миролюбиво спрятаны в ножны, в ожидании новой битвы, нетерпя от желания снова окраситься в алый, обогряя невинный, белоснежный снег гнилой, алой кровью .
Светлые готовились, но в глубине души ожидали очередной легкой победы, так как в несколько раз превосходи вымотанного противника числом .
Вот и настал час решающего боя. Ровные, безупречные ряды сомкнулись в боевом построении и утихли едва завидев высокую фигуру Главнокомандующего облаченную в
серебряные, зачарованные латы. Эонвэ поднялся на небольшой заснеженный холм, привлекая к себе внимание войнов, перед воодушевляющей речью. Его длинные волосы, заметенные, вплетающимся в них снегом развевались на ветру, открывая холодным порывам усталое, худое лицо с бледной кожей. На его голове сиял шлем, украшенный узорами в виде птичьих перьев. Взгляд его светлых очей был полон решительности и уверенности.
Воцарилась напряженная тишина, которую нарушила воодушевляющая речь. Мне не хватит слов, чтобы описать ее в полной мере, да и не дошли до нашего века те великие изречения, которые остались в памяти лишь у древнейших и малочисленных выживших эльфов, присутствовавших в тех рядах, а искажать нынешним просторечием ту великую тему я не посмею. С уверенность могу лишь сказать, что голос его был уверенным и мотивирующим, воодушевляющим на свершения, а молвь , разносившаяся на большое расстояние порывами снежной пурги, прекрасной, благородной и красноречивой. Прекрасен был он в тот миг и час, поднявший настрой света для борьбы с тьмой, и многие воспряли духом .
Как только чудная речь айну стихла, в рядах зашумело, а затем раздался боевой клич. Сомкнув свои сияющие и отражающие в латах белый снег ряды плотнее, войско двинулось в путь.Ровный, по своему прекрасный и воодушевляющий строй миновал то небольшое, но опасное расстояние, что разделяло их с вратам Ангбанда, откуда буквально веяло могильным холодом и отчаянием.