— Защитить! Вы нас захватили в плен, угрожаете мне пытками, — лицо раба напряглось, — если я не заставлю Владыку воевать со всем миром. А знаете, господа революционеры, тут вы здорово ошиблись! — Все мужчины заинтересованно смотрят на меня, — сведения Лахана очень даже устарели. — Я чувствую, что завожусь, знаю, что Рем внимательно слушает, надо воспользоваться ситуацией и все ему высказать, — пытки вам не помогут, этому вашему Владыке наплевать на меня! У него таких как я, глупых и доступных, целый гарем. Ночью, как заснет, он вам зачитает весь список своих леди!
Я завоевала абсолютное внимание на поляне, никто не смотрит в сторону раба, краем глаза вижу, что его брови приподнялись в удивлении, нахмурились, слушает, он все еще «не очнулся».
— И знаете, вы правы, не доверяйте ардорцам, — мне уже не остановиться, кажется у меня началась истерика, — они скрытные, лживые лицемеры! Он вам тут наобещает всего разного, поклянется, а через некоторое время вы узнаете, что он предал вас! — Сколько я себя ни убеждала в этом все эти последние дни, но сказать все это вслух было больно. Очень больно и очень тоскливо. Я расплакалась. Ко мне подошел Завур, послышался звонкий шлепок, щеку обожгло — он пытается привести меня в чувство:
— Дамочка истеричка однако…
— Ах, прибить бы тебя миледи, вы креландцы — насмешка над этим миром, его оскорбление.
На поляне со всех сторон послышалось фырканье и смех, видимо выражавшее презрение и согласие.
— Никто и не собирается кому-либо доверять, креландочка. Ты главное держи своего раба-зверя под контролем и мы не сделаем тебе больно.
Он ушел, а осталась лежать на земле. Слова сказаны, ардорец все услышал и понял, все окончено. Как я рада, что все эти мужчины между нами, что не надо ничего выслушивать, чего-либо доказывать, унижаться очередной ложью. Ничего не хочу слушать. Все связи на этой земле для меня распались. И слова потеряли смысл. Остался лишь мир, полный предательства и угрозы, мир, лишенный имени и потому таивший в себе безымянные опасности, которые подстерегали меня на каждом шагу. Опасности эти не обрушивались на меня сразу, не хватали за горло, не валили с ног — нет, они были куда ужасней, ибо они подкрадывались беззвучно, незаметно, со стороны самых любимых людей.
Через некоторое время Владыка зашевелился, застонал, «очнулся». К нему подошли, слышу какие-то тихие разговоры — объясняют ему его положение. Мне это не интересно, я бессильно закрыла глаза, сделала вид, что сплю и незаметно для себя заснула по настоящему.
Пробуждение было отвратительным. Кто-то, а, Ромел, дергает меня за рукав:
— Миледи, пора в путь;
— Я не могу Ромел, мне не пошевелиться… — дрожь сотрясает меня, все тело как ватное, веки налились тяжестью, голова качается и никак не может зафиксироваться прямо на плечах.
Чувствую, что меня подняли и посадили на лошадь: — «ох, только не это, опять ехать, я сейчас упаду», Ромел легко запрыгнул сзади меня, усадил меня перед собой поудобнее, накрыл одеялом и обнял одной рукой. Я расслабилась на его теплой груди. Где-то далеко почувствовала волну раздражения, а это рабу что-то там не понравилось… От савааорца пахло потом, дымом, немытым мужским телом, но ночь была холодна и я была рада прижаться к нему…Я снова заснула.
Ромел невысокий, плотно сложенный брюнет, с приятным лицом. Единственное, что портило его — это его узко поставленные глаза, что придавало его лицу жестокий вид. Он много улыбался и рассказывал мне разные истории, пытаясь отвлечь меня от грустных мыслей, через тонкую одежду пытался погладить меня, я как могла отодвигалась от него, хмурилась. Мы продолжаем ехать вместе — мою лошадку отдали Владыке.
Я невольно переживаю, как ни стараюсь я не замечать ардорца, я вижу, что ему плохо — уж очень непохожа была его вялая мешковатая посадка на обычную стройную и полную грации манеру держаться в седле. Мне видно, что он с трудом удерживается от падения, голова его склоняется все ниже и ниже к лошадиной спине. Видимо, мы двигаемся медленнее, чем предполагал Завур, я замечаю, что он волнуется, все чаще оглядывается назад, опасаясь погони, смотрит на Владыку, замечает его состояние. Потом всадникам пришлось спешиться и вести лошадей под уздцы через густой кустарник по крутому склону, нащупывая тропу. Рем прошел несколько шагов и упал. Мужчины помогли ему встать, но через мгновение силы совсем оставили его. Он не мог идти. Через некоторое время ардорец встал, попытался идти хромая, снова упал. Весь дальнейший путь пешком савааорцам пришлось тащить Рема, взяв ево с друв сторон под руки, ардорец с трудом переставлял ноги, опуская и поднимая голову, пока она окончательно не повисла на шее, как мешок муки. Наконец снова ровная лесная дорога, ардорца взгромоздили на лошадь. Мавус едет рядом с ним, готовый подхватить Владыку в любую минуту.