— Война, это война, хрупкий ты мой, — нежно пропел Томеррен, — война жестока. Мы тоже не особо щадим их;
— Знаешь ли ты, что происходит с городом, захваченным креландцами? — тихо спросил Зак. Томеррен пожал плечами. — Нет, конечно, откуда же тебе взять. Все, что тебе известно, благородный Томеррен, почерпнуто из красивых книжек и песен, а про грабежи и насилие там не поют. После взятия города, мальчик мой, они грабят, насилуют, предают всех мечу…
— Их так много, — продолжает Зак, он лежал, опираясь на локти и задумчиво смотрел на огонь, — они совсем не ценят жизнь, ни свою, ни своих собратьев. Чтобы перейти реку они готовы завалить ее трупами своих же солдат, они как муравьи, лезут отовсюду тысячами.
Для нас, ардорцев, такая трата жизни была немыслима. Нас всегда было мало, да, живем мы долго, но у нас редко рождаются дети, а девочки еще реже — на каждую девочку в Ардоре приходилось по крайней мере десять мальчиков. Дети были нашей основной ценностью, женщин мы трепетно почитали. Насилие над женщиной было абсолютным табу в нашем обществе, неприемлемым святотатством.
— Давайте спать, все устали, — я решительно встал, — предаваться унынию можно лишь до тех пор, пока дела идут ещё не совсем скверно. — Спать!
Раннее утро, мы снова в пути. Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою.
— Нас преследуют, — доложил Николас, — большой отряд Креландцев, человек пятьдесят. Нас еще не обнаружили. Поторопимся.
— Рем, — он подъезжает ко мне, — туман твоих рук дело? — Я киваю,
— Не трать сил, — я только хмыкаю в ответ.
Мы выступаем. Туман вокруг нас усиливается. Кусты кажутся громадными деревьями, ровные места — обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Нас ведет Сай. Он прекрасно ориентируется в местности. Высокий, широкоплечий, Сай был профессиональным военным. Молчаливый, угрюмый, он редко шутил и не очень понимал юмор. Единственный в нашей компании, за исключением Томеррена, Сай не являлся носителем Армадила, в нем не было ни капли магии. Из-за его тяжелого характера мало кто любил Сая. Беспрекословно подчиняется он только мне. Его мнение я безгранично уважаю и всегда учитываю его опыт и знания, что является причиной постоянного раздражения Томеррена, у которого непрерывная война с Саем и Заком. Но к Саю Томеррен питает особую ненависть.
В грязном темно-зеленом плаще, с низко надвинутым капюшоном из под которого блестят внимательные серые глаза, Сай ведет наш маленький отряд дальше в густой туман. Местность становится все более неровной. Идущие впереди передают по цепи: «Внимание, слева глубокая яма», «Осторожно, трещина».
В какой-то момент мы вынуждены слезть с лошадей, ведем их за собой. Наши глаза напряжены, наши ноги ощупывают почву, прежде чем принять на себя вес нашего тела. Снова по лашадям.
Мы едем осторожно, так тихо, как только возможно для верховых, и вот мы оказались у входа в узкое ущелье, откуда между двух гор вытекает ледяной ручеек.
Чем дальше мы едем, тем теснее смыкаются утесы с обеих сторон. Каменные берега обросли скользким мхом, под ними журчит вода — быстрый горный ручей. Мы переходим ледяную воду вброд.
Скоро дорогу нам загородил большой обвал, но лошади преодолели его легко. Скалы сошлись почти вплотную — впереди водопад. В воздухе все еще стоит туман. Сай не сомневаясь ни секунды проехал сквозь водопад, мы последавали за ним — и через напряженную секунду промокшие насквозь и замерзшие мы оказались на другой стороне. Сай вздохнул облегченно:
— Оторвались, теперь они нас не найдут.
Я спешился и наконец осмотрелся, необходимости в тумане больше не было, я его развеял движением руки. Мы судорожно вздохнули от прекрасного пейзажа, открывающегося с вершины скалы на которой мы оказались: Кругом, теряясь в золотом тумане утра, теснились вершины гор, как бесчисленное стадо, и самая большая гора Ардора гордый Сольдор на юге вставал белою громадой, замыкая цепь льдистых вершин, между которых уже бродили волокнистые облака, набежавшие с востока. Я подошел к краю площадки и посмотрел вниз, голова у меня закружилась, там внизу казалось темно и холодно, как в гробе; мшистые зубцы скал, сброшенные грозою и временем, ожидали своей добычи.
Пока мы шли, стало совсем светло. Мы обходим край скалы, и теперь перед нами открывается другой вид, не такой прекрасный — участок передовой.