Сталин попал в невиданную ловушку. Доказав способность своей страны удовлетворить эти требования, а в 1941 г. даже и превзойдя их, он убедил Гитлера, что Россия является бескрайней фермой, которую могут колонизовать немцы. Фактически Гитлер оживил мечты 1925 г., которые он зафиксировал в «Майн кампф». Очень быстро Сталин был вынужден рассматривать соглашение февраля 1940 г. не как источник экономической мощи для Советского Союза, а скорее как выплату Danegeld (налог на землю, он же денежная дань, которую английский король Этельред платил датским викингам за приостановку набегов, что не помогло — датчане снова завоевали Англию в 1016 г. — Пер.), которую было бы разумно увеличивать, когда Германия набирала силу, но которую он мог приостановить, если бы эта сила оказалась на стороне западных союзников. Таким образом, в конце марта, когда «зимняя война» была завершена из-за опасения интервенции союзников (Англии и Франции. — Ред.) в Финляндию (подобная трактовка — на совести автора. — Ред.), Шуленбург заметил, что речь Молотова, примирительная по характеру к Западу, была так рассчитана по времени, чтобы совпасть с приостановкой отгрузки пшеницы и зерна в Германию. Однако 9 апреля Шуленбургу пришлось докладывать о германских десантных операциях в Норвегии и Дании. Весь любезность, Молотов сейчас возлагал вину за задержку поставок на счет исключительного рвения подчиненных органов, хотя Микоян, злой герой этой пьесы, был почти такой же важной персоной, как и он сам. Шуленбург считал, что Сталин опасался высадки британского и французского десантов на Севере. Теперь страхи Сталина ввязаться в войну с Западом были устранены.
Завоевание Франции и стран Бенилюкса (Бельгии, Нидерландов и Люксембурга. — Пер.) по тем же мотивам стало источником облегчения для Сталина, но такие рассуждения оказались уже неприменимы, когда Германия увеличила свою мощь, ставшую совсем избыточной. Поэтому с данного момента бок о бок с уплатой Danegeld шло неосторожное манипулирование позициями в Восточной Европе, которое, хотя и, в конце концов, расширило советское политическое господство до Эльбы и Адриатики (автор, видимо, спутал предвоенные и послевоенные годы. — Ред.), стоило Советскому Союзу многие миллионы жизней и затормозило его экономическое развитие как минимум на десять лет. (Если бы не Мюнхенский сговор 1938 г. и если бы в 1939 г. была создана система коллективной безопасности, предлагаемая СССР, предпосылок для войны не было бы, а Гитлер и его команда были бы простыми авторитарными правителями, а не военными преступниками. — Ред.) Таким образом, 18 июня, когда Молотов посетил Шуленбурга, чтобы поздравить Гитлера с французской просьбой о перемирии, он присовокупил к этому новости о первых шагах по включению Прибалтийских государств в Советский Союз. Сталин, однако, с умом подсластил пилюлю. Он лично написал коммюнике в агентство ТАСС, которое появилось 25-го числа. В нем говорилось следующее: «Ввиду злонамеренных слухов, распускаемых [западными] союзниками», заявляем, что посылка «не более чем восемнадцати — двадцати дивизий» в Прибалтийские государства не имеет цели оказания давления на немцев, но является «гарантией выполнения соглашений о взаимопомощи между СССР и этими странами». Опять были четко продемонстрированы преимущества теологического обучения (прежде всего, что бы ни говорили, государственного ума. — Ред.).
Но сталинский сахар предназначался для другой пилюли, которая не предусматривалась в секретном протоколе. Сталин предложил использовать силу, если понадобится, от имени страдающих украинцев в румынских Бессарабии (российская территория, оккупированная Румынией в 1918 г. — Ред.) и Северной Буковине (исконная славянская земля, с Х в. в составе Киевской Руси, позже Галицкого и Галицко-Волынского княжества. Затем захватывалась татарами и венграми, в XIV в. Польшей, в XVI в. Турцией. С 1775 по 1918 г. в составе Австрийской (с 1868 г. Австро-Венгерской) империи. С 1918 по 1940 г. в составе Румынии. — Ред.). В знаменитом секретном протоколе от 23 августа Риббентроп недвусмысленно отказался от политических интересов Германии в этом районе, но, как он весьма сбивчиво писал Шуленбургу, он полагал, что сделал устную оговорку в отношении чисто экономических интересов Германии. И сейчас была опасность того, что Румыния окажет сопротивление и тем самым отдаст Советскому Союзу знаменитые нефтяные месторождения в Плоешти, от которых зависит Германия.