Браухич и Гальдер в качестве свидетелей на этом процессе не появились, потому что в 1948 г. показания первого из них уже были неприемлемыми по британской процедуре. Кроме того, показания Гальдера не совпадали с показаниями Браухича, данными в 1946 г., когда он совершил лжесвидетельство. Поэтому оба отчета не очень помогают в решении многосторонней проблемы человеческого поведения. В любом случае, чтобы понять бездействие этих генералов в марте 1941 г., надо осознавать, что уже не в первый раз их просили обращаться с противником как с человеческим существом второго класса. Подобное происходило в Польше с сентября 1939 г. 19-го числа того месяца генералы Ойген Мюллер и Эдуард Вагнер доложили Гальдеру о совещании с Гейдрихом, касавшемся предстоящей чистки захваченной территории от евреев, интеллигенции, дворянства и духовенства. Гальдер отметил в своем дневнике, что эту чистку надо притормозить до начала декабря, когда вермахт передаст свои обязанности в Польше гражданской администрации. Это стало целью и Гальдера, и Браухича. Их заботило лишь то, чтобы вермахт остался в стороне от действий Гейдриха. Эти военачальники в ходе послевоенных судебных разбирательств разработали теорию, что, если бы они попросили тогда отставки и добились ее против желания Гитлера, эта отставка означала бы позорное изгнание со службы или еще худшее наказание. А это, заявляли они, было бы бесполезной жертвой, потому что их места были бы заняты другими, которые окажутся менее гуманными, чем они сами.
Браухич давал показания в Нюрнберге 9 августа 1946 г. Ему было 65 лет, никакой военной командной деятельностью он не занимался уже в течение почти пяти лет, и притом его слепота прогрессировала. Перекрестный допрос у бригадного генерала Телфорда Тейлора был исключительно кратким и совершенно поверхностным. Браухич описал, как после длинной речи Гитлера 30 марта 1941 г. три командующих группами армий: фельдмаршалы фон Рундштедт, фон Бок и фон Лееб — вместе с несколькими командующими армиями подошли к нему в состоянии огромного возбуждения, потому что такой метод ведения войны был для них нетерпим. Браухич пообещал позаботиться о том, чтобы со стороны Верховного командования сухопутных войск (ОКХ) не было издано никаких других приказов, но ему придется подумать над тем, как это сделать. Говорить с Гитлером было бесполезно, потому что Браухич знал, что, если Гитлер обнародовал свое решение, ничто не может его разубедить. Поэтому в нужное время главком сухопутных войск издал приказ о поддержании дисциплины «в соответствии с правилами и нормами, применявшимися в прошлом».
Браухич не смог вспомнить ни одной фразы из этого приказа, и было невозможно понять, как такой приказ мог нейтрализовать все гитлеровские принципы ведения войны в Советском Союзе. Тогда весьма озадаченный американский обвинитель Телфорд Тейлор задал следующие вопросы:
Вопрос. Вы утверждали, что вы отменили приказ Гитлера о расстреле захваченных советских комиссаров. Я вас правильно понял?
Ответ. Да.
Вопрос. Какова была реакция Гитлера на ваше несоблюдение его распоряжения?
Ответ. Он никогда ничего мне об этом не говорил. Я не знаю. Он никогда не реагировал.
Вопрос. И вы никогда не уведомляли Гитлера о том, что вы приостановили действие его приказа?
Ответ. Нет.
Вопрос. Как произошло, что фактически этот приказ выполнялся, потому что огромное множество советских комиссаров было уничтожено германскими вооруженными силами?
Ответ. Я не в состоянии ответить на этот вопрос, потому что никогда не получал об этом рапортов. Я только получил рапорт, что приказ не был выполнен.
На требование председателя суда Оукси дать уточнение по этому вопросу Браухич заявил: «Господин председатель, я не пытаюсь рассказывать вам небылицы. Я просто говорю правду, когда заявляю, что не получал об этом никаких докладов. Я только получал информацию, что приказ не был выполнен».