Все этапы ее становления проходили под руководством отца, хотя, когда он уезжал, во многом помогала и Асажж. Потом муж долго ворчал на нее, за то, что «нельзя воспитывать форсъюзера таким эмоциональным» и «ты своим проситховским подходом к обучению сводишь на нет все наши результаты по отсечению привязанностей». Зануда, что с него взять. В глубине души она знала, что он счастлив иметь именно такую семью, гордится успехами дочери и восхищается ею.
Отношения их не угасали с годами, а только разгорались и подпитывались в дни разлуки. Первые годы Асажж очень ревновала Оби-Вана к Падме. Она была в курсе всей истории их фиктивного брака, знала про тяжелое моральное состояние, в котором уже много лет находилась бывший сенатор Амидала — муж не скрывал от нее ничего. Но, зная Оби-Вана с самой интимной стороны, его страстность и мужские потребности, как никто, не могла поверить в возможность его круглосуточного нахождения рядом с такой женщиной (она помнила и признавала красоту и обаяние сенаторши), не проявляя никаких плотских желаний.
Однажды, после очередного скандала с бурным примирением, последовавшим после того, как Мэл была уложена спать, Оби-Ван сказал, вздохнув:
— Тебе не о чем переживать и ревновать, Эйжи. Падме любит Энакина. И никогда не разлюбит…
Вентресс сузила глаза.
— Ты же говорил, что она ненавидит его больше всего на свете и прячется от него с детьми, как может! Какой из этих правд я должна поверить?..
— Обеим. — Он погладил ее в темноте, задерживая руку на груди, и поцеловал в шею, выше ключицы. — Такова теперь любовь Падме. Она любит и ненавидит. И даже если бы я захотел…
Ногти Асажж впились в ее спину. В отместку последовал укус мочки уха.
— Захотел на секунду позабыть утонченные датомирские ласки, — с нажимом, после короткой борьбы оказываясь сверху, сказал Кеноби, — то она не позволила бы мне и не впустила бы меня в свое сердце. Нет там места никому, кроме Скайуокера. И это ее боль и рок. Просто пожалей ее и забудь о ревности…
«Какое счастье для меня, что Амидала так слепа и глупа», — эгоистично подумала Асажж, полностью отдаваясь во власть ласк любимого человека.
— Так и поступлю, — протянула она, и больше ни в эту ночь, ни во все последующие не было сказано ни слова о посторонних.
Комментарий к 7. Интерлюдия. История родителей Мелоди (почти R)
Поясню, что эта глава - просто драббл, напрямую с основным сюжетом не связанный, а только комментирующий и поясняющий его :).
========== 8. Мать ==========
Очнувшись, Падме некоторое время не могла понять, где она находится. Так… Они с Леей летели на Татуин в поисках Люка. Благополучно приземлились в безлюдном космопорте, в пустыне. Лея осталась на борту, а она решила обследовать окрестности. Ее лендспидер разбился или был сбит. Кто-то унес ее с места катастрофы. Куда же? Что это за место?
То ли шатер, то ли хижина из странного материала. Руки чем-то обмотаны так, что невозможно пошевелить даже кончиками пальцев… Лицо покрыто какой-то тканью, с небольшой прорезью для глаз…
Боль после падения с лендспидера почти прошла. Лишь немного саднило правый бок. Чувство боли отступало перед другим, волной накатывающим, охватывающим с головой. Перед страшным подозрением, которое вскоре подтвердилось.
В хижину вошли два невысоких существа, полностью замотанные в свои ленточные костюмы. Вместо глаз у них были желтые окуляры, похожие на очки. Небольшие черные раструбы в тряпичных обмотках отмечали место, где должен был быть рот. Существа обменялись парой слов на странном гортанном языке, которых пленница не поняла. Один или одна из них кольнул ее острой палкой. Падме изо всех сил прикусила губу, чтоб не вскрикнуть. Еще что-то сказав друг другу, существа покинули шатер, оставив ее вновь одну. Видимо, решили, что она еще без сознания, поняла Амидала.
Желтые окуляры, тряпичные костюмы, скрывающие все тело. Ужасный запах, связанный с запретом менять почти вросшие в тело обмотки. Гортанный пугающий язык. Сомнений не было.
Тускены! Татуинские тускенские рейдеры! Она попала в плен к тускенским рейдерам!
Падме охватил неизмеримый ужас. Она вспомнила, что стало много лет назад с одной женщиной, попавшей в плен к этому племени Татуина. Какие побои и мучения она перенесла. Она слишком хорошо помнила рассказ об этом событии сына Шми. Ее бывшего мужа.
Что-то нежное и невесомое, словно перышко, коснулось ее лба. Будто невидимая материнская рука погладила ее по голове с нежностью и заботой.
— Не бойся ничего, Падме, — произнес тихий, мягкий и странно знакомый женский голос, и Амидала подняла голову.
На нее спокойно и сочувственно глядел… да, не было сомнений. Это был призрак Шми Скайуокер.
— Не бойся, — повторила призрачная мать Энакина. — С тобой ничего не случится. Этот плен послан тебе Силой с другой целью, Падме.
— Откуда ты… вы… пришли, Шми?.. — собравшись с силами, спросила женщина.
— Мой дух навсегда остался на том месте, где я погибла, и где мой сын Эни так жестоко воздал песчаным людям за мою гибель, — печально ответила призрачная собеседница. — Видимо, Сила, жившая в моем сыне, неким образом передалась и мне… и возжелала именно так…
— Почему вы… сказали, что мне не нужно бояться? Откуда вы знаете? — быстро, испуганно спросила Падме у призрака, отбросив пока вопрос о том, как описанное Шми могло быть возможно. — И вы сказали — с другой целью… сказали о цели? То есть вы знаете, почему так произошло со мной?
— Знаю, — грустно и понимающе ответил призрак. — Это … и побег твоего сына, и твой прилет сюда, и авария, и плен…. случилось, чтоб ты отпустила прошлое.
Она все знает. Непонятно, откуда.
— Какое прошлое? — напряглась Падме под ее кротким и печальным взором. Она уже начала понимать и предчувствовать, что сейчас услышит.
— Падме! Прости Энакина… Он любит тебя, Падме. Он создан, чтоб помочь тебе, и его сердце с тобой. Всегда, — произнес нараспев призрак, пристально глядя на нее.
Падме вздрогнула. Как будто время повернулось на двадцать восемь лет назад.
Она уже слышала эти слова здесь, на Татуине. Тоже от Шми…
Только тогда ее будущий муж был искренним, добрым и милым светловолосым мальчиком Эни. Не Ужасом Галактики. Не Палачом и Цепным Псом Императора.
— Энакина больше нет, — резко ответила она. Что еще сказать? Слов как-то не было совсем.
— Он есть. Ему нужна любовь. Твоя любовь, — просто сказала Шми. — Смотри. Вот он.
И Падме в сиянии внезапной вспышки увидела, содрогаясь, страшный Мустафар. Ее, матери, призрак — склоненный над тем, что осталось от ее единственного сына, сраженного в бою со своим учителем. Его страшную муку и ее неизмеримую любовь, желающую облегчить хоть немного его жуткие страдания.
«И меня… которой нет все эти годы рядом… которая отвернулась и ненавидит…», — подумала Падме. Горло сжал комок. Глаза обожгло.
— Не жги его еще сильнее своим страхом и ненавистью. Все, что было с ним — было ради тебя. Он любит тебя. Вы встретитесь. Сжалься, — тихо произнесла мать Энакина, растворяясь в воздухе тускенского шатра.
Падме беззвучно плакала. Страх перед тускенами отступил перед потрясением от увиденного.
— Нет…
У входа в шатер раздадся звук множества шагов и чей-то властный хриплый голос.
Комментарий к 8. Мать
То, что Шми показала Падме - https://68.media.tumblr.com/f0acc03a09616d30a43784f39443fb2b/tumblr_n1z4svPMBy1rz64nto5_540.jpg
========== 9. Нет прощения?… ==========
***
В разгромленном кабинете Главкома трое сделали в одну и ту же долю секунды три резких движения.
Вейдера словно подбросило со стула, на котором он сидел. Угрожающий хрип раздался из его вокодера, грозя через секунду перейти в яростный вопль бойца.
Оби-Ван одним движением Силы отправил свой световой меч на рабочий стол ситха, поднимая руки и демонстрируя безоружность и нежелание сражаться.