26 сентября Бухтияров вернулся на станцию, чтобы пополнить запасы продовольствия: поиски "Норда" пока ничего не дали и грозили затянуться. Напарник остался в одной из бухт на побережье в охотничьей избушке. Едва Бухтияров распряг собак, из здания радиорубки выскочили немецкие солдаты с автоматами... Бухтиярова заперли в комнате вместе с остальными его товарищами. Начались допросы: куда ходил, с кем ходил, зачем ходил? Он отвечал: ходил искать пропавшее судно, ходил один, он - опытный полярник, ему спутники не нужны.
Допрашивавший его фашист в разговоре похвастался (быть может, это было "запланировано" заранее, чтобы развязать языки у пленных), что "Норд", который искал Бухтияров, потопила одна из подводных лодок, лежащих сейчас на грунте. Скоро пленников переведут на лодки, и десант покинет станцию. Когда именно это произойдет, неизвестно: Диксон до сих пор ничего не заподозрил, верит метеосводкам с Мыса Стерлегова. Значит, можно не спешить эвакуироваться отсюда: авось кто-нибудь из русских, самолет ли, судно ли, пожалует "на огонек"!
Из хвастливых разглагольствований врагов Бухтияров понял также, что немецкие подводные лодки проникают в Карское море, огибая Новую Землю с севера, возвращаются же они нередко через южные Новоземельские проливы Югорский Шар и Карские Ворота. Перед ним все отчетливее вырисовывалась необходимость побега: слишком важные новости он узнал, слишком дороги они для нашего военно-морского командования.
В один из дней Бухтиярову приказали запрячь собак в нарты и начать перевозить на подводные лодки награбленное захватчиками имущество. Рядом с нартами неизменно шагал конвоир с автоматом, но вскоре ему надоело бессмысленно отмерять многие километры туда и обратно, и он стал спрямлять путь, встречая Бухтиярова на самом берегу моря, там, где находились подводные лодки. Упряжка же шла извилистым берегом реки Ленивой, уже покрывшейся молодым осенним ледком.
Бухтияров облюбовал наиболее подходящее место для побега, улучил момент, выкинул из нарт весь груз, стегнул собак и направил их по речному льду на противоположный берег, а сам, ухватившись за распорку полозьев руками, на животе заскользил по льду. Лед не везде выдерживал тяжесть собак и человека, весьма массивного, однако Бухтиярову удалось перебраться через речку. Немцы тотчас организовали погоню. Наиболее ловкие и тренированные сумели форсировать реку, они даже увидели далеко впереди фигуру беглеца и дали по нему несколько автоматных очередей, но преследовать его дальше, углубляясь в незнакомую тундру, гитлеровцы не рискнули.
Десант спешно покинул станцию. Захватив пленных, уничтожив станционные постройки, фашисты на двух подводных лодках ушли на запад. Как только полярная станция Мыс Стерлегова замолчала, с Диксона вылетел туда самолёт Черевичного. Пилот обнаружил с воздуха дымящееся пожарище, а в одной из соседних бухт - двух человек рядом с нартами. Через несколько дней Бухтияров и его товарищ были доставлены в Диксон, где рассказали обо всем, что произошло. Немедленно были сменены шифры, которыми на полярных станциях кодировалась вся информация, наблюдателям было приказано обеспечить усиленное круглосуточное дежурство, чтобы ни одну станцию враг не мог больше захватить врасплох. Однако нападение на Мыс Стерлегова оказалось последней акцией германского флота в Советской Арктике.
Поступок Г. В, Бухтиярова высоко оценил командующий Северным флотом адмирал А. Г. Головко, Уже тогда, в 1944 году, как только ему сообщили подробности случившегося на таймырском побережье, адмирал записал в своем дневнике: "Безусловно, эта история должна быть обнародована, когда закончится война. Тут есть что передать, как эстафету, следующим поколениям. В ней - ...и в поведении экипажа гидрографического судна "Норд", и в поведении начальника полярной станции (так А. Г. Головко именует авиамеханика Г. В. Бухтиярова. - 3. К.) - залог нашей близкой победы над фашизмом".
Не все наши полярные станции уцелели в огне сражений, не все защитники Арктики дожили до великого дня 9 мая. Но даже в те суровые военные времена вступали в строй новые "метеорологические точки" - на острове Малый Таймыр и острове Андрея, на мысе Медвежьем в архипелаге Новосибирских островов, на озере Таймыр, на острове Колючин. Восстанавливались разрушенные гитлеровцами полярные станции, шли к дальним землям ледоколы и пароходы с очередной сменой. Шли сквозь тяжелые льды, сквозь минные поля, подвергаясь обстрелам, бомбежкам, торпедным атакам фашистских подводных лодок. Шли, чтобы ни на один миг не прерывалась передача на Большую землю сведений о погоде. Короткие цепочки цифр, ценою которых нередко была человеческая жизнь.
Всего один арктический полет
Навигация 1943 года выдалась нелегкая. Она началась в сверхранние сроки, но осенью вывести из Арктики все суда оказалось невозможно: слишком неспокойно было в Баренцевом море. Северный флот не мог гарантировать безопасность возвращающимся с востока транспортным судам и ледоколам. В первую очередь, как это бывало в каждую навигацию, нужно было позаботиться о ледоколах - их с нетерпением ждали на западе, в Белом море. Поэтому Ставкой Верховного Главнокомандования решено было оставить транспортные суда зимовать в районе Диксона, а ледоколы вывести из Арктики, из Тикси, на запад. Вывести непременно. Эта операция была возложена на штаб Северного флота.
Северный флот тщательно готовился к встрече и охране ледоколов. Тральщики, эсминцы, подводные лодки, авиация - все было приведено в действие, чтобы благополучно провести ледоколы по самому последнему и самому опасному участку трассы - к западу от Новой Земли. Вставал только один вопрос: как доставить в Тикси, на ледоколы, руководителя операции контр-адмирала С. Г. Кучерова и его штаб?
В том, что руководитель операции по выводу из Арктики ледоколов С. Г. Кучеров должен находиться рядом с теми, кем он командует, сомневаться не приходилось. Адмирал и его штаб, в том числе и синоптик Главсевморпути, специально прикомандированный к штабу, уже прибыли в Диксон, но как попасть отсюда в Тикси, за две с лишним тысячи километров?
Кажется, чего проще: послать туда какое-нибудь судно. Но уже наступил октябрь, надвигалась полярная ночь, в Карском море, у Диксона, появилось "сало", а в еще более суровом море Лаптевых с минуты на минуту должно было начаться интенсивное ледообразование. Отправлять судно на восток, навстречу быстро приближающейся зиме, было безрассудно. Назначить же ледоколам рандеву со штабом Кучерова где-нибудь на полпути было невозможно без оживленных радиопереговоров, что нарушило бы строжайшую секретность задуманной операции.
Оставался самолет. Вполне естественно, что командующий Беломорской флотилией Кучеров обратился к своим авиаторам. Ответ был такой, какого он, собственно, и ждал: "Подобный полет стоит за гранью возможного"... Даже в наши дни, при наличии хорошо оборудованных, снабженных новейшими аэронавигационными средствами аэродромов, большие современные самолеты, оснащенные точнейшими приборами, далеко не всегда могут в установленные сроки выполнить тот или иной рейс: мешает непогода, подводит техника, внезапно меняются условия посадки - скажем, образуется гололед на летном поле. А тогда, тридцать с лишним лет назад, и оборудование было несовершенным, и аэродромы "не те", и радиолокаторов не было.