Дважды повторять не пришлось. Костыль подскочил и бегом рванул к выходу, на ходу сбив сидящего на сумке Алиджона. Тот хлопал вытаращенными глазами и, казалось, вообще не понимал, что происходит. Костыль тем временем уже колотил в «робот», крича:
- Командир, выводи!
Через минуту дверь открылась и охранник, пропустив выбегающего Костыля, с суровым лицом оглядел камеру. Мы сидели молча и спокойно смотрели на него. Надменно хмыкнув, он защелкнул замок.
Славка Рубль лег на освободившееся место, а Руся, по просьбе Большого, стал писать «курсовку», в которой была вся всплывшая сегодня правда. Эмоции улеглись, чай потек рекой, дым вновь стоял столбом - в общем, все пошло своим чередом. Старые арестанты обсуждали былое, оставшийся без земляка таджик скучал, ковыряясь ложкой в тарелке, а Руслан показывал мне, как правильно составлять воровские бумаги, и продолжал посвящать меня в воровскую жизнь.
Вечером я уставший, с квадратной от информации головой, лежал на «пятаке», откинувшись на подушку, и смотрел телевизор, по которому показывали музыкальные клипы. И тут меня как будто оглушило. Я услышал знакомые до боли аккорды и голос, поднимающий с глубин души закрытые на замок чувства. По телевизору звучала та песня: «Я помню белые обои, черную посуду...». От нахлынувших воспоминаний закружилась голова, и внутри все сжалось.
######
Когда с утра, открыв глаза, ты не можешь проснуться, вялость связывает все тело, то понимаешь - ты не захочешь, да и не сможешь сделать ничего, абсолютно ни-че-го, пока не чифирнешь. Пока горячий, вязкий чай такой крепости, что сводит зубы, не дойдет до твоего желудка и не разольется энергией по всему телу. После этого можно спокойно выкурить сигарету и пойти умываться. Как хорошо, оказывается, может быть после двух-трех глотков горячего крепкого чая!
С живым азартом я познавал тюремные традиции. Все было ново, необычно, как будто я попал в другой мир: незнакомые люди, незнакомые ситуации, порядки, правила. Я вполне осознавал всю серьезность происходящего, но относился к этому, скорее, как к интересному приключению, ведь знал, что меня скоро освободят.
Рубль оказался очень веселым и душевным человеком. Он не мог усидеть на одном месте - то рассказывал кому-то старые тюремные байки и громко хохотал, то искал партнера для игры в нарды, сетуя, что хата неигровая и покатать ему не с кем. В общем, в нашей маленькой камере его было чересчур много. И это в сорок девять лет.
- Игнат, давай с тобой в нардишки сыграем, умеешь?
- Нет. Ну так, играл пару раз на свободе, правда, не помню ничего.
- Там все просто, садись научу! - Рубль хлопнул в ладоши и в предвкушении потер руки.
Игра действительно оказалась несложной, и уже после трех партий я запомнил все правила. Конечно, с Рублем мне тягаться было рано, но кое-что я уже соображал и мог ориентироваться на доске. Игра дарила азарт, новые эмоции, но что самое главное - помогала убить время. Я мог часами кидать кубики и забывал о насущных проблемах. Рубль был из той породы людей, которые располагают к себе. С ним хотелось общаться, а любая, даже несмешная, произнесенная им шутка, заставляла хохотать даже самого серьезного собеседника. Позитивная энергия била ключом как у молодого.
- Неплохо, неплохо, - почесав голову, сказал он, - твоя партия, мне здесь уже не успеть. Быстро учишься.
- А то, - сказал я и лихо кинул закрученные кубики, которые, прокатившись по доске, остановились на цифре пять. - Пятый куш. Победа.
- Молодец. Сможешь, если захочешь. Но я бы на твоем месте не хотел. Игра до добра не доведет.
- Да ладно. А что такого? Сидим, играем, время летит, - я уже расставлял фишки для новой партии.
- Это сейчас мы сидим с тобой и играем без интереса, а пройдет время и тебе начнет казаться, что ты уже научился. Что ты на что-то способен. И вот тогда кто-нибудь, увидев твой тупой гордый взгляд и эти дешевые понты с крученными зарами, предложит тебе сыграть с ним на сигаретку. Всего-навсего на одну сигаретку. Отказать этому, как тебе покажется, лоху ты не сможешь - гордость не позволит, да и как - пацаны ведь не поймут. Ты согласишься и когда, выиграв пару сигарет, будешь чувствовать себя каталой всесоюзного масштаба, этот лох вдруг начнет побеждать и обыграет тебя за все сырое и вареное. А может он и сразу начнет тебя глушить - по ситуации. Вот и все. Да есть сотни вариантов и схем развода, это самый простой. Психологи тут поматерей университетских. Игнат, держись от всего этого подальше, пока не подрастешь и не поумнеешь. А на меня не смотри, я здесь вырос, это мой хлеб. Подай спички.
Рубль прикурил и долго смотрел мне в глаза. Отвести взгляд почему-то было сложно, и я смотрел как медленно тает сигарета, заволакивая дымом его и без того глубокий туманный взор. Наконец он сказал: