– Каждый день, смотря на нее, я представляю, как бы это было, если бы вместо него погибла Даша. Я бы утешала его, стала бы его отрадой, родила бы ребенка, и он забыл бы о моей сестре и их дочери. Ну почему она тогда не поехала с матерью? Почему он не остался дома, как планировал?
– Откуда ты знаешь, что он должен был остаться? ― звук наполняющегося бокала говорил о том, что женщины приправляют свой откровенный разговор алкогольным напитком.
– Да эта дуреха рассказала, что первоначально они с матерью должны были поехать за покупками, а потом Максиму позвонили и они, оставив Дашу дома, уехали вдвоем по делам фирмы.
– Какая ирония!
– Я всю жизнь любила его! ― выкрикнула Таня. ― Готова была на все ради него, а он выбрал мою сестру. И к чему это его привело? Глупая смерть! ― женщина опрокинула в горло очередную порцию алкоголя.
– Все знали, что он был твоим наваждением.
– А теперь мне приходиться утешать ее отродье, чтобы не вызывать подозрений!
– Все равно не понимаю, зачем ты так пресмыкаешься? ― допытывалась подруга.
– Игорь посоветовал завязать с ней хорошие отношения. И это оправдало себя, когда на прошлой неделе к нам заявился соцработник, девчонка заверила ту, как ей со мной хорошо.
– Игорь ― это адвокат Максима?
– Да, его близкий друг, ― пауза и новый глоток, ― и мой любовник.
– У тебя все схвачено, подруга, ― похвалила Светлана.
– Конечно. Я должна была подстраховаться. Влюбить этого идиота в себя не составило труда, и, должна признать, это была гениальная идея. Его помощь мне просто необходима.
– И сколько тебе играть из себя любящую мать?
– До двадцатиоднолетия Дашки. Здесь даже Игорь не в силах помочь.
– Шесть лет. Нехило, ― собеседница присвистнула и плеснула в бокал очередную порцию обжигающей жидкости.
– Ничего, как-нибудь перетерплю. Зато потом преподнесу этой принцессе горький урок!
– И разобьешь ее розовый мир вдребезги?
– Я поступлю так, как мечтала поступить со своей сестрой. Та тоже жила в своем идеализированном розовом мире, обожаемая всеми. Маша украла у меня любовь родителей, а потом и Максима. Она заслужила свою смерть, а я ее деньги, ― слова, словно острые ножи, врезались в измученную душу девушки.
Глаза заполнили слезы, и она прижала руку ко рту, сдерживая горестный крик. Девушка тихо развернулась и вышла из дома, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы женщины не догадались о ее присутствии. С застывшей маской неверия на лице Даша побрела по улице, спотыкаясь от бессилия. Завернув за угол, девушка обхватила себя руками, дрожа и вспыхивая. Неужели это ее родная тетка? Столько злобы и горечи было в голосе, который еще вчера шептал слова утешения. Тепло, которое, казалось, тетя отдавала безвозмездно, оказалось лживым и обманчивым.
Девушка быстро шла вперед, не замечая ничего вокруг. Горькие слезы покатились по лицу, размазывая тушь. Она дошла до обустроенной детской площадки и села на качели, сжав руками металлическую цепь. Ноги рефлекторно отталкивались от земли, и она слегка раскачивалась, опустив голову вниз и закрыв длинными волосами лицо.
Все что Даша ощущала сейчас ― это опустошение. Словно она снова потеряла дорогого человека, и теперь уже рядом не было никого. Боль душила изнутри, разрывая на части. Как могла женщина, которая дарила ей каждую свою минуту на протяжении этих месяцев, оказаться такой гнилой в душе? Тетя Таня была хорошей актрисой, даже слишком. Даша не просто поверила ей, она искренне полюбила ее, считая женщину своей второй матерью, которая появилась рядом в трудную минуту. Ложь. Все было ложью. Жестоким спектаклем ради денег и мести.
За болью пришел обжигающий гнев. Ей захотелось вернуться домой и ворваться на кухню, чтобы высказать своей родной тетке все, что лежало сейчас у нее на сердце. Засмеяться в лицо. Сказать, что ее гнусные планы раскрыты, и теперь ей не достанется ни копеечки. Только здравый смысл взял свое, подсказав, как это будет глупо. Она была несовершеннолетней, а тетя ― умудренной жизнью женщиной, которую поддерживал теперь даже адвокат отца. Дядя Игорь ― продажная гнида. Нет, она должна была хорошенько обдумать сложившуюся ситуацию. Предательство людей, которым доверяли ее родители, заслуживало наказания. Сильного, болезненного удара в спину, такого же, как они подставили им.
И вот за гневом в дверь ее сознания постучала ненависть. Это чувство обжигающей волной накрыло девушку. В больнице она возненавидела жизнь и судьбу, которая жестоко посмеялась, сделав ее сиротой, но сейчас это чувство нашло своего истинного адресата. Цель, на которую можно было выплеснуть этот яд ненависти. Ее тетя не была повинной в автомобильной аварии, но она желала ее. Каждый день своей жизни она желала несчастья и смерти своей сестре. И, возможно, за пятнадцать лет эта гнетущая энергия нашла свою жертву.