— Абри?! Он тут при чем? Да я от него слова дурного про тебя не слышал, напротив, он постоянно хвалит тебя…
— В этом-то все и дело, — скосил глаза в угол Фархад.
— Ты хочешь сказать, что в моем окружении… — задохнулся от негодования Мани-рану.
Итто кайи Наби пожал плечами, изображая свою полную непричастность к любым выводам и умозаключениям Верховного жреца.
— Я хочу сказать только одно: его чрезмерная и неадекватная благосклонность привлекает ко мне внимание завистников.
— Чего ты хочешь, Фархад? Причисления к кругу Благих Заступников?
— Я еще жив, слава Ману. Я хочу нечто округлое, золотистого металла, носимое на среднем пальце…
— Если ты не перестанешь кривляться, я начну подозревать, что устремления Абри имеют свои причины.
— Какие устремления? Я ни о чем подобном не говорил. Я имею в виду кольцо. Ваше кольцо. Как знак моих полномочий.
— Вообще-то я планировал передать его кайсё Беллу… — неуверенно проговорил жрец. — Но…
— Бранвену Беллу? Такому снежноволосому?
— Ты его знаешь?
— Он родился в доме моего отца, кажется, сын механика или уборщика. Не помню точно. Мы пару раз встречались еще в студенческие времена. Приятный в некоторых отношениях человек, очень развитый для своего происхождения.
Мани-рану тяжело вздохнул и отвернулся к настенному панно, висевшему справа от стола. За последние годы он здорово сдал. Всего на пару лет старше Фархада, но итто кайи Наби казался его сыном или, на худой конец, племянником. Хотя, может быть, дело было в самом офицере Наби. Фархад стоял на пороге двадцатилетия, но в теперь казалось, что каждый прожитый месяц убавляет ему по половине года.
Каждая новая игра была увлекательнее прежней. В игру «получи колечко» Фархад играл с особым удовольствием. Он предвкушал выражение лица кайсё Белла, который вместо кольца получит благословение и пожелание удачи, а потом обнаружит, кто в команде обладает высшими полномочиями. Всего лишь итто кайи, младший, а не старший офицер. Очаровательная с точки зрения психологии ситуация: итто кайи отдает приказы самому кайсё, а тот не смеет возражать. Интересно будет пронаблюдать за ним…
Жрец с еще более долгим и глубоким вздохом снял с руки кольцо, поставил на ребро и подтолкнул к Фархаду. С легким звоном кусочек золота прокатился по каменной столешнице и упал в подставленную итто кайи ладонь.
— Ой, что это? — рассмеялся Фархад. — Какое красивое!
— Вы свободны, итто кайи Наби. Дальнейшие инструкции получите у жреца Абри, — в голосе Мани-рану теперь слышался легкий сарказм с примесью злорадства. — Помни, что я сказал.
Фархад отлично чувствовал, когда пора прекращать игру. Точнее, переходить к стадии полной покорности, благонравия и чинопочитания. Он поклонился вполне уставным образом, отдал честь и вышел из кабинета четким строевым шагом. Любого матроса за такую строевую подготовку, конечно, выпороли бы, но на ковре у жреца выглядело эффектно.
Абри, которого, по правде говоря, Фархад помянул ради красного словца, уже ждал у дверей с ворохом папок и дискет. Под мышкой он держал портативный компьютер.
— Здесь полная база данных, — пояснил Абри, вручая консультанту легкую плоскую машинку, потом протянул папки. — А эти материалы нужно прочитать здесь. Копирование запрещено.
Мягкая улыбка, чуть заискивающий взгляд. Фархад говорил с ним лишь дважды, и получасовой задушевной беседы хватило для возникновения между обоими ревнителями веры искренней дружеской привязанности. Жрец Абри получил все, чего хотел — бесплатную консультацию и выражения самого глубокого расположения. А если он был столь глуп, что раскрылся, позволив читать себя, как детскую азбуку… что ж, сам виноват. Скрытность — удел сильных. Умный человек не нуждается в лести и добреньких словах от первого встречного.
Итто кайи Наби уселся в кресло, потребовал принести ему горячий обед и бокал вина, закинул ноги прямо на стол в приемной и погрузился в изучение документов. Служка с подносом едва не споткнулся, увидев этакое непотребное зрелище. Фархад помахал ему рукой — отвали, мол. Но когда плотная занавесь, отделявшая кабинет Мани-рану от приемной, дрогнула, моментально убрал ноги со стола и принял самый что ни на есть деловой вид.
Такие фокусы его развлекали в свободное от основных занятий время.
Фархад ушел в армию, отказавшись от постов и карьерных перспектив. По собственной вине лишившись семьи, он не мог начинать все сначала на том же месте. Можно было починить дом, жениться вновь, наплодить детей, но уже ясно было: он проклят. Наказан за давнее преступление: за убийство жреца. Теперь все, чего он ни коснется, будет умирать под его руками. Армия — идеальное место для таких, как он. Но единственная предложенная ему должность — психолог на орбитальной базе — оказалась ерундой. Никто не давал ему в руки оружия и не ставил лицом к лицу с врагом. И вот, наконец, настоящее задание.
В папках оказалась полная чушь. Таблицы цифр, совершенно секретная статистика, данные по произведенному вооружению и энергии, приросты, убыли, кривые и синусоиды. Фархад милостиво оставил занудные графики и схемы кайсё Беллу. Он настоящий кадровый военный — пусть считает, планирует и размышляет над стратегическими вопросами. Скромному консультанту это совершенно не интересно. Он работает с людьми, а не с цифрами.
И недаром его считают мастером тонкой интриги…
Фархад Наби с интересом погрузился в чтение материалов, посвященных жене президента Вольны. Высокопоставленная шлюшка, ничего не скажешь. Красива, если привыкнуть к тому, что овальное лицо с упрямо выставленным подбородком окружает ворох черных кудрей. Впрочем, пострижена достаточно коротко. От этого еще больше похожа на грешную девицу с нижних уровней.
Интересную персону отправили вольнинцы на переговоры, ничего не скажешь. Бывший штурман истребительно-штурмового полка; впрочем, летала и на бомберах. Предположительное участие в двух акциях на территории Синрин. Списана по болезни, занималась научной работой (уже смешно), в тридцать лет вышла замуж за президента Кантора, продолжила научную работу. Заместитель министра обороны — уже даже не смешно, а весьма грустно. Баба, командующая мужчинами вместо того, чтобы рожать детей супругу — мерзость. А вот детей у красотки нет. Типичная женщина Вольны. Интересно будет встретиться с ней лицом к лицу, поставить ее на место. Если у мужа не хватает сил — отчего бы ему не помочь?
Промотав первые страницы досье, Фархад начал просматривать куда более важные, чем выдержки из биографии, материалы. Сведения от агента были получены три года назад по счету Вольны, потом деятельность его трагически прервалась, как и полусотни других агентов, но свою последнюю работу он выполнил на совесть. Специалист высокого уровня обработал терабайты информации и составил очень детальный психологический портрет Арьи Кантор.
На некоторые моменты Фархад обратил особое внимание.
«Низкий уровень стрессоустойчивости. Возможны эмоциональные срывы. Высокий уровень невротизации. Реактивная депрессия в анамнезе. После трех лет комплексного лечения отмечена стойкая ремиссия… Дата совпадает с изменением семейного положения, что позволяет (?) предположить причину возникновения заболевания. Тип: тревожно-застревающий».
Фархад улыбнулся и облизнул губы. На блюдце лежала карамель, а на коленях у Фархада — куда более сладкая вкусная конфетка.
— Вам пора отправляться на стартовую площадку, — отвлек его от размышлений припершийся так не к месту Абри. — Охрана вас проводит. Я распорядился отправить курьера в вашу квартиру, так что не беспокойтесь о багаже. Вещи упакованы и догонят вас на спутнике.
— Должно быть, вы получили бездну удовольствия, копаясь в моем грязном белье, — подмигнул ему Фархад и замер, с наслаждением наблюдая смену выражений на лице жреца, изменения в его осанке.
Непонимание. Недоумение. Обида. Ярость. Гнев. Яростно сжатые кулаки. Побледневшие губы, беззвучно шепчущие слова молитвы. Деланное спокойствие. Бессилие.