Аларья в очередной раз с ненавистью уставилась на секретаря вольнинской делегации.
— Зачитайте, пожалуйста, — попросила Арья.
— Учитывая важную роль сотрудничества в области ликвидации чрезвычайных ситуаций, оказания взаимной военно-технической, экономической, правовой помощи, обмена научно-технической документацией, информацией и специалистами, развития взаимовыгодных торгово-производственных отношений, согласились о нижеследующем…
— Это очень сильно расходится с нашим документом, — вякнул секретарь. — Мы не взяли на себя смелость…
— Зато вы взяли на себя смелость проигнорировать нашу формулировку, — кивнул Наби.
Тихий ровный голос звучал как-то… Аларья не смогла сразу подобрать нужное слово. Потребовалось вспомнить старые книги, которые она читала на досуге. Несообразно. Тон не соответствовал смыслу слов, и дело было вовсе не в том, что синринец неверно интонировал фразы. Женщина не могла понять, прячет ли он за невыразительностью голоса предельный гнев, который вот-вот прорвется бурным потоком, или, напротив, отчаянно скучает и неумело делает вид, что недоволен.
Казалось, что по диагонали напротив Аларьи сидит бомба с закрашенным табло часового механизма, и неясно, взорвется ли она через минуту, через год или вовсе отключена.
— Мы приносим извинения за небрежность, допущенную нашим сотрудником, — в коротком кивке склонила голову Аларья.
— Небрежность?
— Это именно небрежность, итто кайи Наби. Она будет наказана, — «причем немедленно и со всей доступной мне жестокостью», подумала Аларья.
— Простите, я не понял, кто именно будет наказан. Небрежность или ее проявивший? Возможно, я плохо владею языком…
— Вы прекрасно владеете языком, итто кайи Наби, — с вежливой ненавистью ответила Аларья. — Прошу меня простить за неточность. Скажите, кайсё Белл, настаиваете ли вы на столь подробной расшифровке того, что в предварительном тексте обозначено как «и прочей помощи»?
Выговорив до конца витиеватую фразу, Аларья прикусила кончик языка. Классическая, просто детская ошибка. Проклятый черноволосый все-таки сумел вывести ее из равновесия. Ответ кайсё был вполне предсказуем:
— Да, мы настаиваем.
Теперь настала очередь Арьи. Консультант Новак не имела полного представления о том, где пролегают границы возможного. Все зависело от главы делегации — только она знала, можно ли согласиться с формулировкой, на которой настаивали синринцы. В конце концов, в нынешний текст меморандума все не упиралось. Верховный жрец и президент должны были прочитать и одобрить документ, только после этого он вступал в силу. Если Кантору или правителю Синрин что-то не понравится, все начнется сначала.
Арья медлила, отгородившись от белобрысого поднятым экраном настольного компьютера. Заглянуть в него консультант Новак не могла: защитная пленка позволяла видеть текст только тому, кто сидел прямо перед экраном. Аларья наблюдала, как пани Кантор вновь и вновь перечитывает один и тот же абзац текста. Губы едва заметно шевелились.
— Хорошо, мы принимаем этот текст, — сказала наконец Арья. — Секретарь, внесите правку.
— Благодарю за понимание, — кивнул кайсё Белл.
— Я хотела бы высказать просьбу от лица нашей делегации, — сказала Аларья. — По графику обед через полчаса, однако мы просим устроить технический перерыв. Будут ли возражения?
— Нет, — немедленно ответил Белл. Темноволосый молча кивнул.
— Благодарю за понимание, — поднялась со стула Аларья. — Встретимся через полчаса на обеде, господа.
Арья не поняла, для чего потребовался незапланированный перерыв, и разозлилась, что Аларья не удосужилась поинтересоваться ее мнением. Протестовать после того, как синринцы любезно согласились на изменение в графике работы, было поздно. Синринцы вышли первыми, Аларья поманила к себе секретаря. Только после этого пани Кантор поднялась со стула и вышла в коридор. Сестрица уже взяла секретаря за запястье и поволокла в комнату для секретных переговоров.
Несчастный халтурщик шел, словно на казнь. Арье не было его жаль, только кипел в груди мстительный интерес — что же с ним сотворит Аларья? За такое количество ошибок, похожих на откровенные подставы, придурка хотелось убить, но Арья всерьез подозревала, что ей останутся только клочки.
Втолкнув жертву в тесную комнатку с двумя стульями, Аларья пропустила внутрь сестру и захлопнула дверь. Арья присела на краешек стула и стала молча следить за сеансом воспитания секретаря. Свернутый в трубку лист с меморандумом ритмично шлепал по плечу полного мужика лет пятидесяти, чей стянутый ремнем живот здорово напоминал подушку, перевязанную веревочкой. На одутловатом лице секретаря пятнами проступал багровый румянец.
— Вы что, пили всю ночь? Что вы написали? — шлеп, шлеп. — Каким образом вам удалось породить эту безграмотную чушь? Вы вообще перечитывали то, что накропали?
— Да, мы читали вместе с Дзиро…
— Кто такой Дзиро? Секретарь Синрин? Вы бы с ним побольше читали, он и рад всех нас подставить! — шлеп, шлеп. — Вы на каком свете находитесь? Еще на этом? Вы не в курсе, что мы воюем с Синрин, воюем, во-ю-ем!..
— Простите, панна Новак… я не знаю, как это вышло. Я перечитывал!
— Он перечитывал. Перечитывал он, извольте видеть, — Аларья, продолжая шлепать секретаря листком, повернулась к Арье, улыбнулась ей, потом вернулась к жертве. — Вы пойдете под суд, дорогой мой. А сейчас у вас есть, — Аларья посмотрела на коммуникатор на запястье, — двадцать пять минут и все время обеда, чтобы вылизать оставшуюся часть документа. Идите к своему Дзиро и умоляйте его вместо обеда разгрести на пару с вами ошибки!
— Б-благод-дарю… — выдавил секретарь.
— Пошел вон! — рявкнула Аларья.
Когда за секретарем закрылась дверь, Аларья поднесла руки к вискам и так замерла. Арья смотрела на нее пару минут, не зная, что сделать и надо ли вообще как-то реагировать. Вскоре Аларья шевельнулась, распустила убранные в тугой пучок волосы, с силой провела кончиками пальцев от висков к затылку.
— Ненавижу орать, — призналась она, — судя по позе, ближайшей стенке. — Каждый раз как в дерьме топиться…
— У тебя хорошо получается, — пожала плечами Арья. — Внушительно так. По-моему, то, что надо.
— Спасибо за комплимент, дорогая, — ядовито ответила Новак. — Ровно это я и мечтала услышать, понимаешь ли. Это мой идеал — профессионально орать на идиотов. Призвание…
— Каждому свое, милая. Для меня это полезный и нужный навык, а ты уж как хочешь, так и думай, — Арья не ждала от сестры чего-то особенного, но ведь искренне пыталась поддержать ее, сказать доброе слово… — Тут нас точно не слушают?
— Вроде бы…
— Если я к вечеру не убью этого урода, поставь мне памятник. В полный рост.
— Ты о ком? — судя по взметнувшимся бровям, на Аларью финты господина Наби особого впечатления не произвели.
— О ком, о ком… об этой смазливой дряни, Фархаде, язви его герпес, чешись ему все с ног до головы!
— Хорошее какое выражение, — усмехнулась Аларья. — В нем нет ничего особенного — вполне типичный синринский аристократ. Они все такие. Наш, правда, слегка отмороженный, на первый взгляд.
— Эти его штучки — стакан туда, стакан сюда, то он волосы поправляет, то он булавку перекалывает…
— Мелочи какие, — сестра отмахнулась. — Психолух типовой… К словам он цепляется, конечно, по-черному, есть такой момент. И, по чести сказать, есть к чему цепляться. Они вообще могли прекратить переговоры, заявить, что оскорблены, и свалить. Вполне в традициях Синрин было бы…
— Ты ему еще спасибо скажи. За проявленное терпение и понимание.
— Если у тебя есть хоть капля мозга, именно с этого ты на обеде и начнешь.
— Почему я?
— Потому что руководитель ты, а не я. Это для тебя новость?
Арья прикрыла глаза и принялась считать про себя до ста. Сестру хотелось убить на месте. Она была права, но оборотная сторона правоты заставляла злиться и кусать губы в кровь. Именно руководителю делегации придется лебезить перед синринцами, а, значит, перед наглым смазливым типом, который ежеминутно над ней издевался, намеренно портил нервы и пытался унижать. Аларье хорошо давать советы. Консультации, чтоб ей провалиться!