Дурацкая дуалистическая религия; Аларья помнила краткий анализ истории ее возникновения. Одна из архаичных еще в те времена, когда предки жили на Терре, да еще и здорово переделанная. Почему она на Синрин вытеснила остальные — непонятно, но зато становится ясно, отчего так быстро сдвинулся Наби. Увиденное здорово соответствовало описаниям из священной книги. Даже насчет «мертвых лиц» — сказано неплохо. Кажется, оба пришельца мимикой не владели даже в минимальной степени.
— Бранвен, ты-то не подвинешься умом следом за ним? — спросила Аларья чуть позже.
— Нет. Мне всегда казалось, что от храма подальше — счастья побольше, — улыбнулся тот.
Аларья смотрела на него с хорошо, как ей казалось, скрытым обожанием. После смерти Глора у нее было несколько любовников, но никто не продержался дальше первой ночи. Все они казались скучными и беспомощными. Белобрысый синринец был совсем иным. Сильным, цельным, надежным. Почти незнакомое чувство — желание доверяться, без опаски, без презрения к себе, — всколыхнуло душу.
— Женщины, идите со мной в рубку. Он пока посидит тут, — распорядился Бранвен.
Спорить с кайсё никто не стал. Совершенно верное решение. Оставаться наедине с вроде бы успокоившимся Наби казалось небезопасным. Оставался риск, что он что-нибудь с собой сделает, но Аларья предпочла бы такую развязку нападению на любого из троих.
В рубке синринской стороны их ожидал очередной отвратительный сюрприз. Аварийный передатчик безмолвствовал. Белл ковырялся с ним добрых полчаса. Пальцы летали по клавишам, крутили верньеры, тыкали в кнопки — все тщетно.
— Он функционирует. Питание есть. Но как будто нет связи с… передающим прибором. Антенной. Сигнал от нас не пройдет, к нам тоже. Нужно проверить всю цепь.
— Попробуй основной?
— Он защищен паролями, у меня их нет. Попробую вскрыть.
Еще минут пятнадцать. Аларья любовалась тем, как Бранвен работает. Не отрываясь, ни на что не отвлекаясь, он методично прощупывал надежно защищенную систему с разных сторон. Скупые четкие движения, сосредоточенное хмурое лицо. Чем дальше, тем глубже становилась складка между бровей. Не вставая, мужчина расстегнул китель и скинул его, оставшись в облегающей белой водолазке. Под тонкой поблескивающей тканью проступали мощные мышцы. Силу его рук Аларья испытала накануне, и ей это понравилось.
Она подошла к сидевшему на трехногом табурете синринцу, обняла его за плечи. Бранвен, не оборачиваясь, отмахнулся от нее, тряхнул головой.
— Не мешай, женщина, я работаю, — предельно сосредоточенная физиономия «мужчины при деле», с упрямо выдвинутой тяжелой челюстью, потемневшие глаза.
Аларья усмехнулась сама себе. В девичьих мечтах ей являлись совсем иные красавцы. Утонченные, интеллектуальные, с тонкими пальцами, созданными для кисти, карандаша или скульпторского пластика, нервные и одухотворенные. Реальность подкинула ей много тусовочных бездельников, «непризнанных и гонимых гениев». Но вплоть до вчерашнего дня она не знала, что способна всерьез увлечься таким брутальным воякой, как Белл. Мужчина будто сошел со страниц какого-то военно-патриотического романа, которые любила читать в юности Арья и другие девчонки Ночевны.
— Связи нет и не будет, пока я не проверю цепь аварийника, — прекратил бесполезные манипуляции Бранвен. — Но отпущенный нам срок истек.
На этот раз представители Прагмы пожаловали в холл, где собралась вся четверка.
Истеричный красавчик Наби, кажется, полностью пришел в норму, а, может, и почувствовал себя лучше, чем обычно. Он слегка улыбался, связно и вполне вежливо говорил, больше не пытался кричать и драться. Легкий живой румянец был ему к лицу. Приязни у Арьи он по-прежнему не вызывал, отбитая рука болела, но все разъяснилось, и больше он не пугал бессмысленностью слов и поступков.
По-своему Арья ему даже сочувствовала. Когда-то она сама закатывала истерики на ровном месте, и требовалось принять лекарство, чтобы начать соображать. Та черная полоса кончилась, женщина надеялась, что навсегда, но собственный опыт помогал понять красавчика. В рубке кайсё Белл про него кое-что рассказал. Консультант с детства был очень религиозен и очень чувствителен, а недавно пережил тяжелую потерю. Жуткая история с гибелью всей семьи потрясла обеих женщин.
Сейчас консультант забился в дальний от Арьи угол дивана, но ничем другим свою антипатию к ней не выказывал. Женщину этот нейтралитет вполне устраивал.
Каймиана со спутником явились через потолок. Металл вскипел пенной чернотой, прогнулся и расступился, пара с Прагмы материализовалась в центре холла. Поток холодного воздуха, уже знакомая резкая вонь, едва слышное чавканье, с которым «заросла» дыра в потолке.
— Мы вернулись, сестры и братья! — заявила Каймиана.
Каждая ее фраза казалась Арье нестерпимо пафосной. Хотелось взять маркер и закрасить все восклицательные знаки в репликах. Текст сам собой проступал перед глазами: «МЫ!!! Вернулись!!! Сестры и братья!!!». Показанные картины вроде бы настроили генералмайора Кантор на дружелюбный лад, но стоило Каймиане открыть рот, как захотелось поискать у нее за ухом рукоятку реостата — для снижения накала идиотической восторженности.
— Мы видим, — ответил кайсё Белл; Арья мысленно назвала его лапочкой и солнышком. На потоки пафосной радости, которые исторгала Каймиана, можно было реагировать только так. — Скажите, это вы антенну нам сломали?
— Она не сломана, лишь временно бездействует, чтобы суетное не мешало нам, — ответствовала… то есть, «ответила Каймиана», поправилась мысленно Арья.
Тем не менее, Каймиана именно ответствовала. Она не говорила, она изрекала или провозглашала, а также восклицала, декламировала и торжественно заявляла. Вероятно, рыжеволосая представительница Прагмы почерпнула лексикон у консультанта Наби. Арья не могла понять, почему так бесится от каждого ее слова или жеста.
— Нам нужно проконсультироваться с нашими руководителями, — спокойно и терпеливо продолжал кайсё.
— Нет нужды в их советах, мы выбрали вас.
— Простите, — сказала Арья. — А инженеры, врачи, прочие — в них тоже нет нужды?
— Для чего они нам, ведь ваша сила несравненно выше?
— А если у нас вентиляция сломается, кто-то заболеет, или что-то в этом роде?
— Ваша жизнь в нашей власти, — второй раз за все время открыл рот Тон-эрт.
— Это мы уже поняли, — кивнула Аларья и скептически скривила губы. — Это, несомненно, радует…
— Мой спутник неверно выразил свою мысль. Вы можете верить, что ничего дурного не случится, пока мы рядом.
— Вы же не всегда рядом? — резонно возразила Аларья.
— Достаточно позвать нас, и мы придем! Вы можете нам верить!
— Вы нас постоянно прослушиваете? — спросил Белл.
— Мы услышим мысли, предназначенные нам, где бы ни были. Нет смысла тревожиться напрасно, тревога замутняет разум и мешает пониманию. Мы пришли говорить с вами, ибо выбрали вас! — продолжила Каймиана.
Воздух за ее спиной уплотнился, сгустился и секунд за пять образовал дымчато-серую скамью, на которую уселись оба. Аларья и Бранвен, оказавшиеся позади парочки, перешли на противоположную сторону холла. Аларья села на середину дивана, Белл остался стоять перед обеими женщинами. Из-за него Арье был виден только молчаливый Тон-эрт, но понаблюдать за командором тоже казалось интересным.
И Наби, и Белл отличались правильными чертами лица, но голову и тело Тон-эрта, вероятно, вылепил по заказу умелый скульптор. Рядом с ним оба синринца сразу терялись, казались нескладными, неловкими. Четкие линии висков и щек переходили в твердую, но не тяжелую челюсть. Прямой нос с изящно вырезанными ноздрями, широко поставленные глаза с привычным прищуром. Высокий соразмерный лоб, короткие темно-русые волосы. Резкая складка у строгих, четко очерченных губ. «Красота неземная, — подумала Арья, — начисто неземная, даже никаких чувств не вызывает, кроме эстетического экстаза. На медаль такие рожи, там им самое место…».