— Доброй ночи, София. Мы можем поговорить?
Передо мной стоит Дмитрий Севастьянов. Отец Анфисы.
Глава 17
Впускать незнакомца к себе в квартиру я не желаю, поэтому выхожу в коридор и закрываю за собой дверь.
— Говорите здесь. Что вам нужно?
— Здесь много лишних ушей. Сомневаюсь, что ты хочешь, чтобы все твои соседи были в курсе нашего разговора. Может, отойдем в кафе?
Я тревожно оборачиваюсь на дверь, затем смотрю на Севастьянова. Чувствую, что без разговора Севастьянов не уйдет, поэтому соглашаюсь, прошу соседку присмотреть за сыном и иду с ним в соседнее кафе напротив дома.
Всё это время я чувствую на себе его взгляд, и мне это не нравится. При этом не скажу, что в нем присутствует какая-то враждебность, скорее, любопытство, от которого мне всё равно не по себе.
Мы заказываем по чашке чая, а когда молчание затягивается, я поднимаю взгляд на Дмитрия. Немного странно, что его зовут так же, как моего сына, но я стараюсь не обращать на это внимания.
— Уже очень поздно, поэтому давайте не будем ходить вокруг да около. Говорите, что вам нужно, и разойдемся.
Размусоливать желания у меня нет, поэтому я говорю достаточно грубо. В конце концов, он мне никто, и церемониться с ним я не обязана.
— Не знаю, что ты думаешь, София, но просить за дочку я не стану. Она у меня слегка безголовая и бедовая, да и с моими связями проблем с законом у нее не возникнет. Я к тебе по другому вопросу.
Я молчу и жду, когда он перейдет к делу.
— Сегодня мне звонила Есения, сказала, что и Гордей, и ты уже в курсе, что он мой сын.
Дмитрий смотрит на меня так, словно ждет от меня вопросов, но когда их не следует, слегка хмурится.
— Тебе даже не интересно, как так вышло?
— Это не мое дело.
— А ты не особо любопытна.
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Наверняка вы слышали это выражение. Одно из моих любимых.
— Ни за что не поверю, что тебе не интересно. В любом случае, и дураку ясно, почему я хочу, чтобы Гордей и Анфиса по-прежнему оставались женатой парой.
Я вижу, что он не отпустит меня, пока не выговорится, поэтому откидываюсь на спинку стула и делаю глоток чая. А после вклиниваюсь в его монолог.
— От Есении Андреевны я уже знаю, что вы таким образом хотите всё свое нажитое передать по наследству кровному родственнику. Вы надеетесь, что Гордей и Анфиса подарят вам внука. Вам не кажется это омерзительным? Ведь Анфиса и Гордей, получается, брат и сестра.
— Анфиса — не моя биологическая дочь.
Это открытие меня не удивляет, так как вряд ли Есения Андреевна позволила бы Гордею жениться на сестре.
— Я со своей женой прожил очень много лет. Когда я женился на Марине, уже знал, что она беременна от другого, но меня это мало волновало. Тогда я уже побывал в аварии, после которой мне диагностировали бесплодие, поэтому я был рад, что она беременна. Вырастил Анфису, как собственную дочь. Но с возрастом понимаешь, что кровь играет роль. Тем более, что я узнал, что Гордей — мой сын. Разве мог я не воспользоваться подобным шансом, когда узнал, что вы с ним развелись?
— Намекаете, что когда-то этому способствовали?
— Нет, конечно. Я же не творец чужих судеб. Просто воспользовался возможностью, когда она представилась. Ты, девочка, сама мне в этом помогла.
Я стискиваю челюсти, так как его "девочка" мне совершенно не нравится.
— А ты с характером. Не удивлен, что когда-то понравилась Гордею. Не обижайся, но ты мне и правда в дочери годишься, так что ты для меня не женщина, а девочка.
— Давайте уже ближе к делу, что вам от меня нужно? Вы же не просто так пришли ко мне, а не к Гордею. Он наверняка вас послал.
Я слишком хорошо знаю Гордея, несмотря на то, что прошло три года. Он, может, не всегда вспыльчив, но внутри наверняка бушует целая буря эмоций. Он люто ненавидит обман и не приемлет его ни в каком виде. А то, что сделала его мать, за пределами разумного.
— Я всё это говорю к тому, чтобы ты знала, почему я хочу, чтобы Анфиса и Гордей были вместе. Насчет своего ребенка можешь не переживать, никто его не отберет. Анфиса просто дурит, но я поставлю ей мозги на место.
— Вы же что-то хотите взамен, верно?
— Гордей собирается подавать на развод, а это неприемлемо. И всё дело в тебе. Тебе лучше исчезнуть.
— Угрожаете?
— Нет. Гордей характером весь в меня и если узнает, что я тебе угрожал, никогда мне этого не простит.
— Так если он узнает, что вы вообще со мной разговаривали и требовали меня исчезнуть, думаете, будет не так же?
— Я не требую. Я прошу. Ради счастья моей дочери.
Я молча смотрю на Дмитрия и поражаюсь тому, что он говорит мне это всерьез.