- Иисус Христос желал только, чтобы малые… - пытался аргументировать Гаврилко, но профессор не дал ему закончить.
- Он хотел, чтобы все были малыми, или же, чтобы все были средними, во всяком случае – похожие духовно друг на друга, как одна сосиска на другую. Тем временем, пан ксендз, точка зрения "эгалитэ" совершенно противоречит биологии, цивилизации, да здравому смыслу – это чистейший абсурд!
- Пан профессор, вы повторяетесь! – буркнул Малевич.
- Всегда стоит повторить, что идеология эгалитаризма, это точно такая же ложь, как и любая система, за которую следует благодарить идеологов! Глина, из которой идеологи птаются вылепить нового человека, всегда оказывается грязью…
- Не все идеологи, - возмутился Седляк.
- Дорогой почтмейстер, вы адвокат кого, Гегеля или Маркса? Или играетесь клаузулами ради второразрядных диалектиков: Энгельса, Ленина или еще какого дебила?
Не успел Седляк огрызнуться, за столом прозвучал мягкий голос доктора Хануша:
- Дорогой пан профессор, вы, как философ, творите…
- Вот именно! - вырвался Брусь. - Мне это уже надоело, да и всем вам - видимо, тоже!... Вся эта зачуханная псевдофилософия и псевдопсихология, все эти долбанные мысленные конструкции, натянутые настолько, что резинки в трусах лопаются…
Его речь перебило то, что в зал зашел, а точнее - вбежал Бартницкий.
- Прошу прощения за опоздание, пан граф! - произнес ювелир, отсапываясь.
- Вы готовы? - спросил у него хозяин.
- Собственно говоря, так, пан граф.
- Тогда присаживайтесь, ешьте, пейте и присоединяйтесь к дискуссии.
Бартницкий занял свободный стул между Малевичем и Годлевским и спросил у магистратора шепотом:
- О чем дискутируем?
- О достоинствах и недостатках спасения арестованных посредством лотереи…
Кржижановский воспользовался минуткой всеобщего молчания, напомнив:
- Господа, мы все время уходим от темы! Не время на философские спекуляции, шуточки или бесплодные обмены интеллектуальными взглядами! Мы обязаны решить проблему жизни…
- Скорее уже, смерти, - уточнил Станьчак. Что, впрочем имеет тот смысл, поскольку относительно смерти мы все равны, хотя и здесь не совсем, ведь одни умирают молодыми, а другие доживают до склероза; так что, может, применим критерий возраста. Давайте примем, что следует спасать самых молодых из арестованных, ведь они прожили меньше всего.
- И это, по вашему мнению, должен быть справедливый выбор? - удивился аптекарь.
- А разве я сказал, что справедливый, дорогой вы наш Пилюлькин? Ну ладно, давайте выбирать самых пристойных, выбор будет точно такой же. Или самых толстых…
- И вот с таким шутовством вы ассоциируете справедливость?
- Нет, ведь я принципиально в справедливость не верю. Любой наш выбор будет дурацким. То ли кинем жребий, то ли будем аргументировать - это все равно.
- Вовсе даже и не все равно! - энергично запротестовал Кортонь. - Среди этих девяти есть люди не только заслуженные, но и весьма нужные, если можно так выразиться!
- Каждый из нас нужен нашей семье, братья мои, - произнес Гаврилко.
- Но некоторые нужны многим семьям! Даже очень многим семьям!
- Вы говорите о директоре больницы, о пане Стасинке? - спросил Малевич.
- Нет, я говорю о людях, нужных всему народу! И таким человеком является пан Трыгер, директор лесопилки!
- И почему именно он?
- Потому что… ручаюсь вам, пан магистратор, что именно пана Трыгера следует выкупить!
Малевич не уступал:
- Я сочувствую каждому, но, по моему личному мнению, такие люди как главный врач городской больницы, профессор Стасинка, обществу нужны больше, чем пан Трыгер.
- Это почему же?
- Потому что главврач нам нужен ради спасения множества пациентов, а директор лесопилки - для переработки древесины в опилки. Ведь есть же тут разница?! - вскипел Малевич.
Кортонь несколько сбавил тон:
- Нет, я ничего не имею против профессора Старинки. Впрочем, у нас есть три места. Пускай будут Трыгер, Стасинка и…
- И пан лесничий Островский, - дополнил его Мертель.
- Вот-вот, и пан лесничий Островский! - согласился Кортонь.
Тут впервые голос взял Бартницкий, ради этого прекратив разрезать огурец:
- Прошу прощения, минуточку, минуточку! Я опоздал, так что не знаю, какую вы тут играете игру, но, может, рассмотрим и другие кандидатуры…
- Это пан директор кинотеатра разыгрывает эндекские игры, желая спасти партийного дружка, - пояснил Бартницкому Брусь. – А вот только не заметил, что за столом здесь тринадцать человек сидит, и не дотумкал, что решение мы должны принять все вместе!... А раз у каждого свой кандидат имеется, то и у меня тоже. Предлагаю выкупить пана судью Ивицкого!