Выбрать главу

Колокольчик призвал Лукаша, несущего небольшую кожаную сумку. Не говоря ни слова, камердинер положил ее перед гестаповцем и покинул салон. Мюллер положил на сумке руку, и лицо его расцвело в улыбке:

- Думаю, пересчитывать нет смысла?... Между нами, джентльменами…

- Можете не пересчитывать.

- Герр граф, вы понимаете, что я не могу выдать фамилию, которую вы спрашивали, но – между нами, джентльменами… - кое что я сделаю. Сообщу вам, что в тридцать девятом НКВД и гестапо заключили пакт. Собственный пакт, параллельный правительственному пакту между Москвой и Берлином. Интересно здесь то, что когда через несколько лет Рейх и Союз начали вести войну между собой, пакт их специальных служб вовсе не был аннулирован. Он работает и до настоящего времени, вот такая странность. Правда, только лишь по вопросам, касающимся польского партизанского движения, но все же…

- Спасибо, вы мне ответили, - сказал Тарловский.

- Это уже, скорее, я… я должен вас благодарить, герр граф. Без вашей инициативы созвать гостей…

Они услышали грохот военных сапог в прихожей. В зал вбежал армейский лейтенант, остановился по стойке смирно и выбросил руку в гитлеровском приветствии:

- Heil Hitler!

- Heil, - буркнул капитан, небрежно махнув рукой. – Как там?...

Лейтенант глянул на Тарловского, после чего вопросительно посмотрел на Мюллера.

- Можете говорить, лейтенант, - разрешил гестаповец.

- Герр капитан, все исходные секторы в готовности! Бригеманн запечатал реку и мост. Минометы подготовлены. Можно начинать!

Мюллер глянул на свой хронометр, затем на стенные часы.

- Сейчас шесть двадцать шесть. Через четыре минуты начинайте.

Лейтенант щелкнул каблуками, пролаял: "Jawohl!", выбросил руку вверх и снова пролаял: "Sieg heil!" и побежал к военному мотоциклу. Мюллер поднялся из-за стола, обтянул на себе мундир и направился к двери. Проходя мимо зеркала, он задержался, взял в руки тюбик с помадой и открыл его. Затем поднял глаза, присмотрелся к английским словам и чуть ниже, каллиграфически вывел одно слово на немецком языке: "Lippenstift".

- Если Рудник ожидал, что каждый мужчина исполнит свой долг, то Рудник дождался, герр граф. Мы только что окружили лесную банду, которую локализовал для нас господин Трыгер, и в половину седьмого начнем этот котел ликвидировать. Надеюсь, что свои обязанности я исполню еще перед завтраком… Кстати, герр граф: почему надпись сделана по-английски? Только лишь потому, что в Лондоне действует бандитское правительство в эмиграции?

- А Иуда вам этого не сообщил?! – сердитым тоном спросил Тарловский.

- Он нам сообщил, что имела место помадная шутка этого сумасшедшего философа, но он не сказал, почему английский текст.

- Это парафраз воззвания адмирала Нельсона к морякам перед битвой при Трафальгаре.

- Нельсона?... Следовало было процитировать какого-нибудь более интересного англичанина, господа поляки! Принимая во внимание драматургическую ситуацию – что-нибудь из Шекспира было бы больше к месту, вы не считаете?

- Герр Мюллер, сегодня мне цитаты абсолютно безразличны…

- Кстати – вам известно, что это немцы вернули Шекспира англичанам, который у себя на родине был совершенно позабыт?

- Хммм! Но потом вы его плохо перевели на немецкий, герр Мюллер.

- Как это – плохо? О чем вы говорите, герр граф?

- О "Венецианском купце", майор. Вы перевели его на Треблинку, Бржезинку и Аушвиц.

- Мне известен "Макбет" и "Гамлет", герр граф, но вот "Венецианского купца" не видел, хотя мой брат актерствует во Франкфурте, и он частенько тащил меня в театр. Что вы имеете в виду, герр граф?

- Я имею в виду еврея.

- Еврей является героем этой пьесы, герр граф?

- Да.

- Вы смотрите!... "Венецианский купец" – красивое название. Ну да, естественно, каждая пьеса должна иметь соответствующее название. И сегодняшняя пьеса – тоже. Вы знаете, что по-немецки означает "Lippenstift"?

- Губная помада.

- Абсолютно верно, губная помада… Этой операции против лесных бандитов я дал криптоним "Lippenstift"…

- Почему? – не понял граф.

- Вы, наверное, удивитесь, герр граф, но после стольких лет выдумывания названий для очередных операций, это уже доставляет больше сложностей, чем сами операции… А тут мы имеем вашу привязанность к покойной супруге, ваше гостеприимство, завершившееся этой надписью на зеркале госпожи графини… ну, и тот факт, что, благодаря вам, несколько бандитов стерли с лиц помаду и показали свои истинные лица… Посему я и позволил назвать нашу совместную пьесу, герр граф, словом "Губная помада". Я уже вижу усмешки моего начальства, когда оно получит рапорт о сегодняшнем событии!...