Уолтер (с привычной железной улыбкой). Если позволите, у меня есть одно предложение. Не волнуйтесь — пока что мы только разговариваем.
Соломон. Замечательно! Прошу прощения. (Садится, нервно теребит щеку.)
Уолтер (трогая арфу). Даже как-то жаль… Они говорили, что дед подарил им ее на свадьбу.
Виктор. Да, верно…
Уолтер (Соломону). Сколько вы ему за нее даете?
Соломон. Я не считал каждую вещь. Я дал цену оптом. Ну… триста долларов. Если вы заметили — у нее треснул резонатор.
Виктор (Уолтеру). Может, возьмешь ее себе?
Соломон (Виктору). Я вас очень прошу не брать у меня эту вещь. (Уолтеру.) Послушайте, доктор, я никого не хочу одурачить: эта арфа — изюминка всей покупки. Понимаю, она принадлежала вашей маме (кивнув на Виктора), но я уже говорил ему. когда вы имеете дело с подержанной мебелью, ваши чувства тут ни при чем.
Уолтер (Виктору). Собственно говоря, меня интересовало только одно: не сохранилось ли тут у отца каких-нибудь маминых вечерних платьев.
Виктор. Не знаю, я не лазил по шкафам.
Соломон. Погодите! (Идет к шифоньеру, в который уже заглядывал раньше, и вытягивает оттуда подол шитого золотом вечернего платья.) Вы это хотели?
Уолтер. Да, оно самое, какая красота! (Достает платье, разглядывает.) Слушай, по-моему, оно было на ней в день моей свадьбы!
Виктор. Что ты будешь с ним делать?
Уолтер (снимая с вешалки еще одно платье). А это — ты только посмотри! Из этого материала Джинни сошьет себе что-нибудь современное. Пусть на ней будет что-то мамино.
Виктор. Хорошо придумано! Пусть будет!
Уолтер (оглядываясь по сторонам). А где же пианино?
Виктор. Пианино продали, еще когда я учился. Мы довольно долго жили на эти деньги.
Уолтер. Не знал.
Виктор. И на столовое серебро.
Уолтер. Понятно. Ты стал ужасно похож на отца. Просто поразительно. Даже голос похож. Ты, наверное, и сам это знаешь.
Виктор. Да, пожалуй. Мне самому иногда так кажется. (Кивнув на Соломона.) Может, кончим с этим делом? Цена тебя устраивает?
Уолтер. Мне не хотелось бы вмешиваться, но когда в прошлом году мы с Дороти делили имущество и мне пришлось иметь дело с этими ребятами, я понял…
Виктор. Подожди, ты что — развелся?
Уолтер. Да.
Входит Эстер. В руках у нее костюм Виктора в целлофановом чехле.
Эстер. Боже мой! Уолтер!
Уолтер (вскакивает, бросается к ней, пожимает руку). Как поживаешь, Эстер?
Эстер (еще нельзя понять, какие чувства вызвало в ней его появление). Как, ты — и вдруг здесь? (Вешает костюм на ручку шкафа.)
Уолтер. А ты почти не изменилась. Чудесно выглядишь! Ах, черт! Если б знал с утра, что я тебя здесь встречу, захватил бы из дома дивный индийский браслет. Мне прислали их целую коробку из Бомбея.
Эстер. Из Бомбея? А какое ты имеешь отношение…
Уолтер. Оперировал одного из их главных текстильных боссов. И с тех пор он обрушивает на меня подарок за подарком — никак не может остановиться. Кстати, это пальто тоже оттуда.
Эстер. На пальто я обратила внимание. Прекрасный материал.
Уолтер. И всего-то навсего — два камня в желчном пузыре.
Эстер. Как Дороти? Я не ослышалась, когда входила, вы…
Уолтер. Да. Мы развелись. Прошлой зимой.
Эстер. Грустно слышать.
Уолтер. Все так давно шло к этому, что нам обоим сразу стало много легче. Мы почти подружились. (Смеется.)
Эстер. Я всегда — за женщин, так что на мое сочувствие-не рассчитывай. (Заметив в руках у Виктора деньги, обращается к нему.) Вы что — обо всем договорились?
Виктор. Почти.
Уолтер. Я как раз начал говорить Виктору: когда мы с Дороти делили имущество… (Соломону.) Вы когда-нибудь слышали о Шпитцере и Фоксе?
Соломон. Я тридцать лет знаю Шпитцера и Фокса. Берт Фокс работал у меня десять лет, если не двенадцать.
Уолтер. Вот они и были у меня оценщиками.
Соломон. Они хорошие ребята. Шпитцер похуже Фокса, но, между нами говоря, вы попали в приличные руки.