Айзек Азимов
Цена риска
Для этого была создана Гипербаза. В Центральном зале, сообразуясь с негласным, но строгим протоколом, собрались чиновники, ученые, техники и все остальные, определяемые, как правило, одним словом: персонал. Близился момент, который должен был увенчать их усилия, и этого все ждали по-разному, каждый в соответствии с темпераментом: нетерпеливо – не находя себе места – затаив дыхание – с восторгом, страхом…
Полая внутренность астероида, известного под названием Гипербаза, стала центром непроницаемой оболочки секретности, сферического железного занавеса радиусом десять тысяч миль. Ни один корабль не смог бы пересечь его безнаказанно, ни одно сообщение не уходило оттуда без предварительного просмотра.
На расстоянии примерно ста миль, описывая почти идеальный круг около Гипербазы, летел крохотный астероид, запущенный год назад. Его номер был Н-937, но все обитатели Гипербазы говорили про него просто «Там», («Ты Там сегодня был?» «Там генерал сейчас; наводит Там шороху…»). Безликое указательное местоимение мысленно писалось с заглавной буквы.
Там, праздный до наступления «Времени Х», находился «Парсек», единственный в своем роде корабль, когда-либо сделанный человеком. Он был покинут людьми и готов к старту в Непостижимое.
Джералд Блэк, по праву талантливого молодого сотрудника стоявший в первом ряду, пощелкал пальцами, вытер вспотевшие ладони о белый заношенный пиджак и грубовато поинтересовался:
– Что это вы не подходите к генералу? Боитесь ее сиятельства?
Мигель Ронсон из «Интерпланетари Пресс» бросил короткий взгляд в противоположный угол зала, где рядом с блестящим генерал-майором Ричардом Кэллнером стояла скромная женщина, почти незаметная на фоне расшитого мундира генерала, и ответил:
– Зачем? Я ведь охочусь за новостями.
Ронсон был невысок, полноват, стригся почти наголо, оставляя только колючую щетину на голове, носил рубашку с открытым воротом и брюки с короткими штанинами, чтобы непременно торчали щиколотки, старательно поддерживая образ газетчика – героя телесериалов. При этом, репортером был неплохим.
Блэк был грузен, темная челка почти закрывала лоб, но мыслил он настолько же четко, насколько неуклюже двигались его толстые пальцы,
– Новости все у них, – сказал он.
– Тоже скажете, – ответил Ронсон. – Кэллнер под золотой чешуей бесплотен. Раздень его, и увидишь конвейер для передачи приказов вниз и спихивания ответственности наверх.
Блэк чуть не ухмыльнулся, но удержал себя и спросил:
– А миссис профессор?
– Доктор Сьюзен Кэлвин, «Ю. С. Роботс энд Мекэникл Мен Корпорейшн», – продекламировал нараспев Ронсон. – Женщина с гиперпустотой вместо сердца и жидким гелием вместо глаз. Пройдет сквозь Солнце и выйдет в сосульках мерзлого пламени.
Ухмылка появилась на лице Блэка.
– Ладно, директор Шлосс?
– Слишком умный, – с готовностью откликнулся репортер. – Все время балансирует между стремлением уделить слушателю частицу своих знаний и боязнью ослепить вышеупомянутого слушателя блеском несравненного интеллекта, а в результате хранит молчание.
Верхняя губа Блэка приподнялась, обнажив зубы.
– Теперь представьте, что вы должны объяснить, почему решили встать возле меня.
– Элементарно, доктор. Я посмотрел на вас и решил, что человек с такой некрасивой физиономией наверняка умен и уж наверняка не упустит случая для хорошей рекламы.
– Напомните мне, я вам когда-нибудь отплачу. Так что вы хотели узнать?
Ронсон показал вниз и спросил:
– Эта штуковина… сработает?
Блэк тоже посмотрел вниз и почувствовал, что между лопаток пробежал холодок, словно от дуновения ночного ветра на Марсе. Всю нижнюю часть зала занимал огромный телевизионный экран, поделенный надвое. На одной половине был панорамный вид спутника. На серой, изрытой воронками поверхности лежал «Парсек», тускло мерцая в слабом солнечном свете. Вторая половина экрана показывала зал управления. В нем не было ни одной живой души. В кресле пилота сидела фигура, имевшая отдаленное сходство с человеком, но это ни на секунду не отвлекало от понимания того, что возле пульта находится позитронный робот.
– Сработать-то, наверное, сработает. Робот отправится и вернется. Пространство! Мы даже с этой частью намаялись. Я все своими глазами видел. Я ведь сюда попал через две недели после защиты диплома по космической физике, и так с тех пор и живу без выходных и отпусков. При мне через гиперпространство к Юпитеру запустили кусок стальной проволоки, и получили назад опилки. При мне отправили белых мышей, и приняли назад фарш. Потом полгода потратили на стабилизацию гиперполя. Нам приходилось отлавливать десятитысячные доли секунды, чтобы синхронизировать этапы гиперпутешествия. После этого белые мыши начали возвращаться в целости. Я помню, как мы неделю праздновали, когда мышь вернулась и прожила десять минут. Теперь они живут столько, сколько мы захотим.
– Здорово! – сказал Ронсон.
Блэк искоса взглянул на него.
– Так что, сработать-то, наверно, сработает. Но эти мыши были..
– Что?
– Безмозглые. Даже без того крохотного мозга, который положен мышам. Они не ели, их кормили искусственно. Они не спаривались, не бегали, они – сидели. Сидели, сидели… И ничего больше. Послали, наконец, шимпанзе. Это было ужасно. Слишком похоже на человека, чтобы смотреть спокойно. Когда он вернулся, это был кусок мяса, умевший немножко ползать. Еще он переводил взгляд и почесывался. Сидел в своих экскрементах, и хоть бы что. Потом его кто-то пристрелил, и все облегченно вздохнули. Ты понял, приятель? Никто не возвращался из гиперпространства в сознании.
– Это для публикации?
– После сегодняшнего эксперимента – может быть. Они тут бог весть каких чудес ждут. – Он скривил губы.
– А вы?
– С роботом? Нет.
Память невольно вернула Блэка на несколько лет назад, когда он оказался без вины виноватым в том, что потерялся робот[1]. Роботы типа «Нестор» заполонили Гипербазу превосходством заложенного в них знания и отрицательными последствиями, логично вытекавшими из их совершенства. Что толку опять говорить о роботах? Он вовсе не был миссионером.
Но Ронсон, просто чтобы заполнить молчание, сказал, откусывая от пластика жевательной резинки:
– Вы только не уверяйте, будто вы против роботов. Все говорят, что уж среди ученых-то таких нет.
Терпение Блэка лопнуло. Он сказал:
– Правильно, в этом вся беда. Технологи носятся с роботами, словно с сокровищем. Все операции должны выполняться роботами, иначе главный инженер сна лишится. Вместо дверного стопора вы покупаете робота с очень толстой ногой. Дело зашло слишком далеко. – Блэк говорил тихо и внятно, прямо Ронсону в ухо.
Тот высвободил руку:
– Слушайте, я не робот, я человек. Homo sapiens. Вы мне чуть плечо не сломали. Думаете, иначе до меня не дойдет?
Но остановить Блэка, если он разошелся, было не так-то просто.
– Вы знаете, сколько времени на это ушло? Берем робота с наиболее широкой специализацией и отдаем ему один-единственный приказ. Без затей. Я этот приказ слышал и выучил наизусть. Кратко и четко: «Крепко сожми рычаг. Сильно потяни на себя. Сильно! Держи и не выпускай, пока приборы не зафиксируют, что гиперпространство пройдено дважды». В назначенный момент робот возьмет рычаг управления и сильно потянет на себя. Рычаг перейдет в стартовую позицию, тепловое расширение замкнет контакт и начнется генерация гиперполя. Чтобы ни произошло с его мозгом во время первого прохода, это уже будет неважно. От него требуется одно – удержать рычаг долю микросекунды, тогда корабль вернется, и гиперполе исчезнет. Сбой невозможен. Мы проверяем его реакции и выясняем, в чем дело, если что-то разладилось.