- Нет, Фанни. Полагаю, я полюбил тебя в то самое мгновение, когда впервые увидел.
- Нет! Нет! Гектор, подумайте, что вы такое говорите. Вы любите Серену! Все эти годы вы любили ее...
- Я любил мечту. Глупую и сентиментальную мечту, родившуюся в голове романтического идиота. Тот образ, который я лелеял, - это была совсем не Серена! Она никогда не походила на этот образ.
- Она гораздо лучше его! - поспешно проговорила Фанни.
- Да, гораздо лучше. Серена - восхитительное существо! Я восторгаюсь ею, уважаю ее, считаю ее самой красивой женщиной из всех, встреченных мною. Но я не люблю Серену.
Фанни прижала ладонь к виску:
- Как это может быть? Нет, это невозможно. Просто невозможно!
- Ты думаешь, я сумасшедший? - Майор отошел от окна. - Как же мне переубедить тебя? - Он сел напротив Фанни и обхватил голову руками. - Это не было безумием, это было просто безрассудство. Когда я впервые увидел Серену, то влюбился в нее по уши. Наверное, я походил тогда на этого несчастного мальчишку, которого застал у тебя сегодня. Потом нас разлучили, я поступил в полк, служил на материке, где месяцами не видел женщин, кроме маркитанток и испанских крестьянок. И естественно, ничто не могло стереть из моих воспоминаний ее образ. Мне было недостаточно просто помнить ее, и я слой за слоем принялся накладывать на этот образ блестящую краску. Лицо Серены я, конечно, не мог изменить. Но изменил ее суть. А может быть, я и не знал ее никогда... - Гектор взглянул на Фанни, и печальная усмешка скривила его рот. - Ты когда-нибудь прикладывала к больному зубу настойку опия, Фанни? Таким же опием был и образ Серены, созданный моим воображением. Потом, когда я снова встретил ее... - он умолк и снова обхватил голову ладонями, - ее лицо, еще более прекрасное, чем в моих воспоминаниях! Ее мелодичный голос, колдовское очарование, изящество, сквозившее в каждом ее движении, - все было таким, каким оно запомнилось мне. Я снова был влюблен, и снова - в ту же безумную мечту! Женщина, скрывавшаяся под ослепившей меня внешностью, оказалась совсем незнакомой мне. Я наделил созданный мной образ своими мыслями, своими пристрастиями. В реальности же у нас с Сереной почти не было общего. А что касается наших пристрастий... - он грустно усмехнулся, - ты сама знаешь, как они разнятся.
- Да, я знаю, что иногда вы бывали удивлены, порой - даже разочарованы. Однако вы были счастливы! Вы ведь были счастливы? - умоляюще спросила Фанни.
- Я был счастлив, потому что существовала ты. Но лишь теперь я понимаю это, а тогда не осознавал. Я походил на человека, ослепленного солнечным светом, а когда мои глаза привыкли к нему и я увидел, что пейзаж передо мной не так красив, как представлял я себе, то предпочел просто зажмуриться. Думал, что мои чувства к Серене не могут измениться. Я осознал, что именно ты - та женщина, которую я люблю, только в тот миг, когда ты оказалась в моих объятиях. В этот момент я понял, что дать тебе уйти - это все равно, что вырвать сердце из моей груди.
Фанни вскочила с кресла, упала рядом с майором на колени и обвила его руками. - И из моего тоже! О, Гектор, Гектор! Какая же я гадкая! Я-то всегда знала, как люблю тебя. - Они прижались друг к другу, и Фанни положила голову ему на плечо. Она плакала беззвучно, а когда вновь заговорила, в ее голосе уже звучало спокойствие:
- Мы ничего не можем сделать, любовь моя.
- Да. Я знаю. Хорошо, что Бог уберег тебя от такого возмутительного олуха, каким я оказался! - с горечью признался он.
Вдова убрала со своей щеки руку Гектора и задержала ее в своей ладони.
- Не нужно так говорить. И представлять, что могло бы быть. Мы не должны больше думать об этом. Гектор, мы не можем...
- Не нужно напоминать мне об этом. Это было бы бесчестным с моей стороны!
- Ты научишься быть счастливым с Сереной, на самом деле научишься. Сейчас это кажется невозможным, но ты привыкнешь к такому положению, мы оба привыкнем. Когда речь не идет о явной неприязни, человек может привыкнуть ко всему, я-то знаю. Серена не должна даже подозревать правду.
- Ты права, - уныло согласился майор. Фанни была не в силах убрать свою руку и нежно гладила его светлые волнистые волосы.
- Очень многое хорошее в Серене вовсе не выдумано тобой. Ее мужество, доброта, великодушие и множество других качеств. - Она попыталась изобразить улыбку. - Ты забудешь, что был настолько глупым, что влюбился в меня, пусть даже не очень сильно. Ведь Серена намного умнее и красивее меня.
Майор Киркби взял ее лицо в свои ладони и заглянул в глаза.
- Верно, умнее и красивее. Но ты мне гораздо дороже. - В голосе майора зазвучало страдание, и он выпустил Фанни из своих объятий. - Не бойся! Я был дураком, но, надеюсь, я все же человек чести.
- Конечно, конечно! Ты был поражен, когда узнал, что Серена не совсем та, какой она тебе представлялась. Но скоро ты оправишься и будешь сам удивляться, как это сразу не понял, что она достойна любви гораздо больше, чем глупый образ, выдуманный тобой. И она любит тебя, Гектор.
Он молчал, уставившись на свои стиснутые руки, потом посмотрел на Фанни долгим вопрошающим взглядом:
- Ты думаешь, она меня любит?
- Но, Гектор, как ты можешь сомневаться в этом? Ведь Серена сказала даже, что откажется от наследства, только чтобы сделать тебе приятное.
Майор вздохнул:
- Ах да. Я и забыл. Но иногда мне кажется... Фанни, ты никогда не думала, что по-настоящему она любит вовсе не меня, а Ротерхэма?
- Ротерхэма? - Вдова не могла поверить своим ушам. - Господи, почему ты так думаешь?
- Раньше я не задумывался об этом, но когда маркиз приехал сюда, мне в голову закралось подозрение, что дело обстоит именно так.
- Нет, она не может любить Ротерхэма. Если бы ты только слышал, как она говорит о своей помолвке с ним, тебе бы подобная мысль даже в голову не пришла. Да у них ни одна встреча не обходится без стычки! А он? Ты полагаешь, он все еще любит Серену?
- Да нет, не заметил. Нет, об этом я не думал. Ротерхэм ведь не пытался помешать нашей помолвке, наоборот, он вел себя по отношению ко мне со снисходительностью, которой я от него не ожидал и, надо сказать, не заслуживал. Да и его собственная помолвка была объявлена еще до того, как он узнал о нашей...