- Это все ее бедное сердце, миледи, - прорыдала экономка. - Потрясение вызвало у миссис Флур такое сердцебиение, что она могла умереть. Много лет назад доктор сказал мне, что она должна быть очень осторожной - и вот смотрите, что случилось. О миледи, какую змею пригрела она у себя на груди!
Расстроенная горничная при этих словах тоже начала реветь. А миссис Флур, румяное лицо которой сейчас приобрело серый налет, приоткрыла глаза и слабым голосом произнесла:
- Что мне делать, дорогая? Почему она мне ничего не сказала? Какая же я была дура! Я-то думала... Что мне делать?..
Серена, бросив хлыст на стол и стащив элегантные перчатки, обратилась к ней со своей обычной властной интонацией:
- Мадам, вы будете лежать абсолютно спокойно, пока немного не придете в себя! А ты давай встань и немедленно принеси своей хозяйке нюхательную соль или сердечное лекарство. И убери эти перья, дурочка! Мистер Горинг, будьте добры, помогите мне перенести ее на диван.
Он был рад помочь, однако с небольшим сомнением в голосе произнес:
- Лучше я позову дворецкого. Для вас, мадам, она чересчур тяжела.
Но Серена, быстро положившая в изголовье дивана несколько подушек, отрывисто ответила:
- Берите-ка ее за плечи и не мелите ерунды.
Вытянувшись на диване, миссис Флур застонала, но скоро лицо ее стало не таким серым. Старая леди попыталась заговорить, однако Серена успокоила ее:
- Тише, тише, мадам...
Когда горничная принесла стакан с сердечным снадобьем, Серена сама взяла его из дрожащей руки девушки и, подняв голову страдалицы, заставила ее выпить лекарство. Через некоторое время щеки миссис Флур снова порозовели, а дыхание стало поспокойнее. Экономка, у которой отобрали зловонные перья, теперь размахивала перед носом хозяйки флаконом с нюхательной солью, а горничная, все еще не оправившаяся от волнения, обмахивала ее газетой "Морнинг пост".
Серена отошла к окну, у которого молча стоял мистер Горинг.
- Чем меньше миссис Флур будет говорить, тем лучше, - негромко сказала она. - А теперь расскажите мне, пожалуйста, что так на нее подействовало?
- Эмили, вернее, мисс Лейлхэм ушла из дому, - ответил он все тем же серьезным тоном, но, заметив, что Серена глядит с удивлением, тут же добавил: - Она, мадам, сбежала! Оставила для бабушки письмо и сбежала.
- О Боже! Где же оно?
- Дай ей его, Нед Горинг, - попросила миссис Флур, пытаясь приподняться на подушке. - Проваливай, Стоук, и не толкай меня обратно на диван. Дай мне твою нюхательную соль и убирайся! Ты сейчас мне не нужна. И ты, Бетси, тоже. Хватит тут меня оплакивать! Нет, Нед, ты не уходи! Ты единственный, кто может сейчас что-то сделать для меня, - я ведь не могу скакать по всей стране. Да если бы и смогла, это не привело бы ни к чему хорошему. Ну куда она уехала? О, Эмили, ну почему ты ничего не сказала своей бабушке?
Мистер Горинг взял со стола листок бумаги и молча протянул его Серене.
"Дорогая бабушка, - так начиналось письмо, написанное детским почерком Эмили. - Мне очень жаль, и я не хочу огорчать тебя. Но я не могу этого вынести и не могу выйти замуж за лорда Р., несмотря на диадему маркизы, потому что я боюсь его, и я тебе не сказала, что он написал мне ужасное письмо. Он едет сюда, и они с мамой заставят меня делать, что они захотят. А я не могу вытерпеть все это, хотя мне очень не хочется уезжать, не простившись с тобой. Поэтому умоляю, не сердись на меня, моя дорогая, милая бабушка!
Твоя любящая Эмма.
Р.S. Пожалуйста, не говори ни маме, ни лорду Р., куда я уехала".
- Интересно, как бы вы могли это сделать, - хмыкнула Серена, прочитав постскриптум. - Она самая глупая из всех этих маленьких идиоток! Мадам, прошу прощения, но за такую выходку ее нужно как следует отшлепать! Что, черт возьми, она хочет сказать этим своим дурацким посланием? Ротерхэм написал ей "ужасное письмо". Что за чушь! Да, он проявляет нетерпение, и это вполне естественно. Но писать о нем так, будто Айво какой-то страшный людоед...
- Но ведь она боится его, леди Серена, - заметил мистер Горинг.
- Я должна была знать, что это все проделки Сьюки! - с чувством раскаяния простонала миссис Флур. - Я подозревала это еще в самом начале. Но Эмма тогда написала такое радостное письмо, казалось, она так счастлива, что я подумала... Бедный мой маленький ягненочек! Если бы у меня тогда хватило ума сказать, что я думаю о Сьюки - а я ведь никогда этого не делала, думала, неприлично, - она, может, и не побоялась бы открыться мне. А теперь, пожалуйста - моя дочь сегодня приезжает, и я не знаю, как взгляну ей в лицо. Я что, плохо заботилась об Эмме? Это не значит, что меня очень уж волнует мнение Сьюки, я так и скажу ей. А что касается этого драгоценного маркиза, пусть только посмеет показаться сюда! Пусть посмеет - вот и все! Запугал мою бедную малютку до смерти, и никто меня не переубедит, я-то знаю! А прошлой ночью... О, Нед, мне показалось, она была как в воду опущенная, потому что не хотела, чтобы Сьюки забрала ее у меня, а я только сказала ей, чтобы она подумала о свадебном наряде. Поэтому она вбила себе в голову, что я так же, как ее мать, настроена на этот противный брак. И что мне теперь делать? Когда я думаю о том, что моя крошка Эмма убежала от меня и скрывается одна-одинешенька Бог знает где...
- Мадам, вы можете быть уверены, по крайней мере, в одном, - прервала ее Серена, - одна она не убежала.
Мистер Горинг пристально посмотрел на нее:
- Как вы считаете, мадам, существует ли какая-нибудь привязанность между Эмили и молодым мистером Монксли?
Серена пожала плечами:
- С ее стороны едва ли. С его же стороны чувство очевидно. Но я не позавидую мальчику, если до Ротерхэма дойдет, что он втянул Эмили в такую авантюру. Этот юнец поступил бесчестно и, если он выйдет изо всей этой истории целым и невредимым, пусть считает, что ему очень повезло! Миссис Флур, пожалуйста, не плачьте. Дело еще можно уладить, уверяю вас. Я так считаю, что Джерард приехал в Бат не пожить у своих друзей, а для того, чтобы встретиться с Эмили. Он приходил сюда? Вы не подозревали, что происходит?
- Нет, не подозревала. Эмма сказала, что он воспитанник маркиза. Мне это показалось нормальным. Правда, мне этот юноша показался невероятным болтуном, но я подумала, что не будет ничего страшного, если я позволю ему сопровождать нас на гала-представление. Я так и сделала.