Я очень испугалась, однако не осмелилась спросить, что, собственно, имеется в виду, когда она добавила:
— Поэтому с вами поеду я. На следующей неделе мы выберем для этого день. Повезет нас Жиль. Надеюсь, дороги еще не заметет.
В ее глазах появилось мечтательное выражение.
— Прошло уже много времени, много лет с тех пор, как я последний раз была в городе.
— Не будет ли поездка для вас слишком утомительной?
Мадам д'Эшогет тотчас же приняла свою вельможную позу.
— Может быть, я и стара, но пока еще не настолько! — яростно выпалила она. — Не бойтесь, не буду вмешиваться в приобретение вами одежды. Да и в остальном постараюсь не быть вам в тягость. Мне хватит и своих забот в Квебеке.
Мне не оставалось ничего иного, как поблагодарить ее за любезность и заверить, что с удовольствием ожидаю совместную поездку. Потом меня долго тревожила мысль, чем можно объяснить перемену в ее отношении ко мне? Почему она сочла необходимым пригласить меня столь официально, а не поговорила со мной просто после очередного ужина.
Возможно, она хотела скрыть свой план от Дениз? Но с другой стороны, не могла же она ожидать, что я никому ничего не расскажу об этом. Да она и сама не собиралась делать из этого тайны. Она была слишком высокомерна для этого.
Что вообще заставляло ее отправляться в Квебек? Не хотела ли таким образом загладить свое несколько грубое поведение в отношениях со мною? Или она выполняет не очень-то приятную обязанность? Но в этом случае за предложением о поездке должно скрываться что-то еще, неизвестные мне проблемы, или — страх. Но чего могла бояться Мадлон д'Эшогет? Чего ей бояться в этом замке, где она прожила добрую половину столетия?
Я была полностью поглощена своими мыслями и скорее всего еще не могла адекватно реагировать на окружающее, поэтому не сразу услышала, что мадам д'Эшогет снова говорит со мной:
— Есть еще кое-что, о чем мне хотелось бы поговорить с вами. Я имею в виду это помешательство на лыжном спорте! Ну, ребята всегда страдали им. У вас же — это очевидно — нет никаких данных для занятий лыжами. И я не вижу причин, почему вы должны делать из себя посмешище. А кроме того, все эти виды спорта чрезвычайно опасны. Мне совсем не хотелось бы, чтобы с вами что-нибудь случилось. Нашу семью уже достаточно преследовали различные несчастья.
Я подумала, что, наверное, ее беспокоит не столько моя персона, сколько возможные пересуды людей.
— Мне и самой не доставляет удовольствия делать из себя посмешище, — несколько возбужденно ответила я. — И я далека от мысли утверждать, что у меня есть способности к спорту. Я присоединяюсь к остальным исключительно ради моего сына.
— Вы полагаете, что Мишелю будет лучше, если вы потеряетесь или разобьетесь? — не без иронии спросила она. — А кроме того, вам нечего за него опасаться — в этом вы можете полностью положиться на Поля.
Да, Поль имел неограниченное влияние на дела семьи. Но почему она считала возможным говорить со мной о нем в таком тоне, который однозначно показывал ее расположение к молодому человеку?
Она смотрела на меня. К безграничному моему удивлению, я заметила в ее глазах слезы.
— Поль — удивительный человек, — с нежностью сказала она. — Как бы мне хотелось, чтобы он был моим сыном!
И, как если бы была недовольна собой за чрезмерную откровенность, более спокойным и холодным тоном заметила:
— Я немного устала и охотно отдохнула бы некоторое время.
Иными словами — мне позволили удалиться.
17
Я отправилась в свою комнату, где сбросила с себя ненавистный спортивный костюм и надела платье.
Поль, должно быть, чрезвычайно хитрый человек, раз сумел спрятать от всех свое настоящее «я», подумалось мне. Не особенно-то стоит доверять и его матери. Если он действительно оказался на вокзале лишь для того, чтобы предотвратить покушение, то зачем же ему было рисовать столь чудовищные последствия моего отъезда из замка? Тем более, что о попытках бегства не могло быть и речи. Поезда перестали ходить тут три дня тому назад. А прогнозы погоды предвещали новые бураны на весь следующий месяц.
Когда я спустилась вниз, мадам Маршан сообщила, что остальные пока еще не вернулись. Они прошли дальше, чем планировали, и остановились отдохнуть на одной из сдаваемых в аренду ферм. Фермер пригласил всех к обеду, и мне поэтому придется обедать в одиночестве.
После обеда я бесцельно бродила по комнатам, абсолютно не в состоянии просто спокойно посидеть где-нибудь. По мере того, как шло время, меня все больше охватывало какое-то странное беспокойство.