Сара спокойно закончила выписывать чек.
— Я вам позвоню, — сказала она и оторвала чек.
Женщина удивленно посмотрела на нее:
— Вы не хотите выяснить этот вопрос сейчас?
— Нет, — сказала Сара и вышла.
Ей необходимо узнать мнение хотя бы еще одного врача. Она не собиралась разрешать какому-то энтузиасту-хирургу удалить ей матку. Само это слово ввергло ее в ужас. Ее прошиб холодный пот при мысли о докторах, о сестрах, вскидывающих руки вверх; она боялась, что все ее внутренности вывалятся из разреза. Она воображала себе, какой же большой надо будет сделать разрез, чтобы вынуть ее матку.
Доктор серьезно рассердил ее, когда сказала:
— Ну, так что, вам действительно не нужна больше матка?
Горячая слеза скатилась с ее щеки. Ведь вопрос не в том, нужна ли она. Ее матка принадлежит ей, и она была намерена сохранить ее, если это вообще возможно.
О, Боже, как она нуждалась сейчас в своей матери, но та сейчас находилась в круизе. Почему ее матери никогда не оказывалось рядом, когда Сара нуждалась в ней? Так случилось, что у Сары лопнул аппендикс. Ее подруга по колледжу, с которой она жила в одной комнате, свезла ее в больницу, потому что ее родители проводили свой отпуск во Флориде. К тому времени, как они вернулись, все уже закончилось.
Тогда она тоже растерялась.
Каким-то образом ей удалось доехать до работы, не врезавшись в дерево, и пройти мимо Дори, не заметив ее.
— Сара, — позвала Дори и помахала кусочком розовой бумаги. — Она хочет, чтобы ты позвонила.
Сара взяла сообщение, нахмурилась и смяла его в кулаке. Ей только не хватало сейчас общения от Джоанн Картер.
— Боже мой, — ахнула Дори. — Что случилось?
Сара посмотрела через стол на Дори, отчаяние разъедало ее, как кислота. У нее возникло такое ощущение, что она вот-вот взорвется, но Сара не могла говорить об этом с Дори. Но кому она еще могла сказать? Мать была недосягаема, тема эта была не для Стефани. Как девятнадцатилетняя девушка может понять эмоциональный стресс, который может вызвать возможность гистеректомии? Ей нужна была подруга.
Сара выдала свою тайну.
Дори слушала спокойно, поставив локти на стол и подперев подбородок руками.
— Какой бесчувственный осел, — сказала она, когда Сара закончила говорить, — тебе надо было спросить его, нужны ли ему его яйца.
— Конечно, нужны, — сказала Сара, — чем же он думать-то будет?
Дори плюнула, потом расхохоталась. Сара почувствовала, как тоже улыбается. Все-таки хорошо, когда есть кому излить душу.
— Спасибо, что выслушала, — сказала она. Дори кивнула, открыла ящик стола, вынула пудру и губную помаду.
— Какому врачу ты хочешь еще позвонить?
— Не знаю, думаю, возьму телефонную книгу и позвоню первому попавшемуся гинекологу, — сказала Сара, глядя, как Дори пудрит свой носик и красит губы. Она раньше никогда не замечала, как великолепно выглядит Дори, с ее идеальной фарфоровой кожей, черными глазами и волосами.
Дори кинула все обратно в ящик и вынула визитную карточку.
— Боже милостивый, Сара! Ты же не водопроводчика выбираешь. Вот, рекомендую. Если этот врач скажет, что нужно удалять, значит, нужно удалить.
Сара взглянула на карточку: Даниель Саката, Доктор медицины, Акушерство и Гинекология. Имя ей было знакомо. И очень. Она как-то слышала, как женщины фирмы «Ватсон и К» обсуждали его. Он считался одним из лучших в Денвере и его окрестностях.
Она подняла глаза:
— Твой муж?
— Да, — гордо ответила Дори, — ты можешь верить ему, Сара.
— Я слышала о нем, — призналась она. — Кстати, однажды я пыталась пойти к нему, но мне сказали, что он не берет новых пациентов.
— Тебя он примет, — твердо сказала Дори. — Скажи только, что ты моя подруга.
Сара засмеялась, но как-то сухо и глухо. Как же Дори может считать ее своей подругой? Она же ничего не знала о Дори, кроме того, что она родом из Джорджии, и у нее есть двое детей. Теперь ей захотелось вдруг узнать, как звали ее детей, сколько им лет, почему Дори работает.
Бог свидетель, Сара не стала бы работать, если бы у нее появился выбор. Чего бы она ни отдала за то, чтобы кто-нибудь снял этот груз с ее плеч. Но ничего подобного не случилось. Она должна полагаться только на себя. И прежде чем Сара поняла, что говорит, у нее вырвалось:
— Почему ты работаешь? Дори улыбнулась.
— Работа избавляет меня от мелких неприятностей, и потом, я могу хоть куда-то ходить во всех моих тряпках. К тому же, я рождена, чтобы говорить по телефону.
— Сразу видно, что ты любишь то, что делаешь, — сказала Сара. Она завидовала Дори, ведь сама она уже многие годы не считала работу удовольствием, а последнее время работа означала только способ выжить.