Первые деньки лета, наполненные солнцем, ароматом молодой травы и гомоном птиц, манили на улицу и Сонечка, не желая сопротивляться и менять свои привычки, неспешно прогуливалась по саду. Временами она останавливалась, подставляя лицо солнечным лучам, что ласкали ее нежную кожу, согревая своим теплом. Где-то там далеко, возможно вот так же стоял Андрей, деля мысленно с ней этот пригожий день. Соня вздохнула. Мысли о князе всегда отдавались болью в самое сердце, на время лишая возможности дышать. «Как он там?» - мучила княжна себя этим вопросом. - « Счастливое отцовство уже коснулось его плеч?» Эти думы сводили ее с ума. Воображение рисовало ей образ любимого с младенцем на руках, склонившегося с счастливой улыбкой на устах к маленькому свертку. Душа болела от этих видений, обливаясь горькими слезами. Наверное, по этому Соня предпочитала эти уединения в саду. Слишком тяжело еще было смотреть в глаза окружающим и делать вид, что все хорошо. Особенно трудно было выносить взгляд Михаила, что окутывал заботой и тревогой. В такие моменты она чувствовала себя подлой и грязной. Не заслужила она такого отношения к себе. Не зря ночами проводила время перед образами, стирая колени в кровь, пытаясь вымолить прощения и хоть каплю чувств к Болховскому. Однако растерзанная душа ни как не находила успокоения, словно запертая в клетку, билась в опостылевшем плену, не находя выхода.
***
- Мы с Митенькой решили посетить церковь Константина и Елены. - чуть позже за обедом говорила Разумовская. Последнее время она была частым гостем у Оболенских, искренне скучая по Катерине. - Катюша, не желаешь составить нам компанию. Анатоль, ты мог бы тоже присоединиться к нам.
- Я! Я хочу. - вдруг раздался взволнованный голос Сонечки. Она тут же смутилась своего порыва, что позволил нарушить правила приличия, ведь обращались совсем не к ней. Но душа загорелась этой поездкой, чувствуя небывалый подъем внутри. - Если можно, конечно. - вконец растерявшись, тихонько закончила она.
- Ну конечно, дорогая. - ласково улыбнулась Прасковья Александровна, переглянувшись с Улановой. Все же правильно они все рассчитали.
Дальше за столом пошла оживленная беседа и обсуждения когда стоит выезжать. Софья уже особо не вникала в эти разговоры, полностью погрузившись в свои мысли. Как ей раньше не пришло в голову посетить святыню. Только там она могла бы найти успокоение и верный путь.
В путь отправились через три дня. Церковь располагалась в Царевской слободе, на правом берегу реки Пскова. Сонечка всю дорогу была молчалива, возлагая на эту поездку большие надежды. Михаил украдкой поглядывал на княжну, тоже в душе лелея свою надежду.
По левой стороне дороги, что вела к церкви, путники увидели полукруглую развалину из плиты.
- Что это? - очнулась от дум Сонечка, всегда испытывающая интерес к истории.
Лошади замедлили бег, останавливаясь у этого памятника старины.
- Если верить местному преданию, - начала Прасковья Александровна, заметившая живой интерес в глазах княжны. - то здесь находилась часовня в честь Святой Анастасии. Существует легенда, что сама Святая явилась одному из жителей и приказала сохранить остатки ее часовни, иначе слобода погибнет в страшном пожаре.
Пробыв здесь еще некоторое время, тронулись дальше в путь. И вскоре перед взорами предстала каменная церковь. Рядом с южным приделом находилась пристройка, освещенная в честь священномученика Власия. Вместо прежней обветшавшей главы, чьи чешуи полностью истлели, была возведена новая, практически полностью копирующая вид прежней. Храмовая колокольня была так же сделана из камня и имела пару небольших колоколов.
Сонечка благоговейно перекрестилась, смотря на эту красоту, чувствуя, как в душу тонкой струйкой поникает умиротворение. Княжна медленно шла, вдыхая полной грудью особый воздух, что был здесь. Из притвора в саму церковь вела грубоватая арка. Войдя, Софья остановилась, осеняя себя крестным знамением.
Время, проведенное в церкви, казалось, вернуло Сонечку к жизни. Она долго стояла перед иконами, вымаливая у Бога хотя бы слабый намек на то, как правильно ей поступить. Сердце омывалось кровавыми слезами, вымывая всю боль и страдание, что стали его вечными спутниками.