- Нет, пока вы не объясните, что это было, - наконец-то добавил он.
Плотно сжав губы, Анна покачала головой и несколько секунд всматривалась в лицо мужчины, прежде чем отпустить трость. С одной стороны - мужчина имел право знать, что он - не сумасшедший и всему, что он видел есть объяснение. Не совсем логическое и, может, даже более, чем бредовое, но есть. А с другой стороны - она не имела права рассказывать ничего. Впрочем, как и не должна была выдавать себя. А раз ситуация вышла патовая...
- Тут без ста грамм не разберешься, - заключила Майских, взглянув на мужчину на земле, начавшего приходить в себя.
Бросив быстрый взгляд на Яковлева, женщина присела на корточки перед нападавшим, перевернула его на спину и быстрым движением, вонзила ему руку в грудь. Красноватые веточки вен и капилляров на груди засветились, разбегаясь во все стороны, словно маленькие молнии.
Рывком выдернув руку, в которой сжимала, светящееся красным светом сердце, Анна подсела его к губам.
- Забудь обо всем, - прошептала она, едва не касаясь сердца, по которому синеватой паутинкой растеклись сеточки - заклинания, губами. Затем, женщина так же, одним рывком, вернула сердце обратно в грудь мужчины и поднялась на ноги, взглянув на Давида, проверяя, не грохнулся ли тот в обморок.
И очень даже вовремя, потому что впервые в жизни мужчина был очень близок к этому. В первое мгновение он просто не понял, что собирается сделать женщина, но когда она вдруг вырвала сердце у человека...
Судорожно сглотнув, Давид не отшатнулся только потому, что за минуту оцепенения успел порядочно загрузнуть в вязкой жиже.
- Да кто вы, проклятье, такая!? - на выдохе, ошарашенно произнес он.
Устало вздохнув, женщина убрала руки, на которых даже не было крови, в карманы куртки и пожала плечами.
- Пока не выпьешь, все равно не поверишь, - спокойно заключила она, делая пару шагов к Давиду.
Невольно опустив взгляд к ее рукам, мужчина нахмурился, после чего бросил короткий взгляд на мужчину на земле и глубоко вдохнул.
- Постараюсь, - все же ответил он, вновь остановив взгляд на ее лице.
Пить он во всяком случае не собирался. Вот уже который год не касался спиртного и нарушать эту традицию не хотел.
Скорчив гримасу и закатив глаза, Анна обернулась к приходящему в себя мужчине.
- Может, хотя бы уйдем отсюда? - раздраженно бросила она, недовольно причмокнув языком. Тупое упрямство ее коллеги не шуточно выводило из себя. - Наш друг скоро придет в себя и может все неправильно растолковать.
Не говоря больше ни слова, женщина прошла мимо Давида и шла так, пока они не очутились на аллее, по которой неспешно прогуливались редкие прохожие. Заприметив лавочку, показавшуюся ей наиболее симпатичной, женщина зашагала туда. На Давида она даже не оборачивалась. Присев на край лавки, Анна забросила ногу на ногу и запрокинула голову вверх, щурясь, глядя на яркое солнце.
Переведя взгляд на верхушки деревьев, женщина закусила нижнюю губу, всерьез задумавшись над тем, что делать дальше. В подобные ситуации она еще не попадала.
Щека мужчины досадливо дернулась. Прежде всего от осознания того, что желание как можно скорее убраться из этого места было слишком соблазнительным. Только огромным усилием воли удалось подавить его. Не меньшее усилие понадобилось, чтобы заставить себя направиться вслед за женщиной. На лавку он не присел. Сложив ладони на трости, так и остановился справа от нее.
Кожей ощущая на себе взгляд Яковлева, Анна, все же, оторвалась от созерцания аллеи, в глубине которой неспешно брела пожилая пара. Ощущая себя неимоверно глупо, женщина сложила руки на коленях и быстро осмотрелась по сторонам.
- Уверены, что не хотите выпить? - задала она риторический вопрос и тут же продолжила. - Впрочем, дело ваше. Суть в том, что наш мир - не единственный, - начала она, не сводя внимательного взгляда с Давида, пристально следя за его реакцией. - Есть другой мир - темный, откуда к нам приходят такие, как тот мужчина, который напал на вас. - откинув с лица пряди волос, женщина помолчала, раздумывая над тем, что стоит сказать дальше. - И существует организация, которая следит за тем, чтобы в наш мир не проникло слишком много дряни, а та, которая проникла - вела себя более-менее прилично.
Плотно сжав губы, мужчина поморщился и, чуть помедлив, все же опустился на лавочку. Какое-то время Давид просто молчал, глядя куда-то в сторону, чуть хмурясь. Слова женщины казались безумными. И он решил бы, что она и правда сошла с ума, если бы своими глазами не видел, как человек вдруг чудесным образом превратился в зверя.