По броненосцу зазвенели новые попадания. Сразу несколько автоматов огрызнулось из ночной темноты. Егор был для них лёгкой мишенью, вспышки пулеметных очередей и свет фар выдавали его с головой. Целясь по всполохам, казначей отвечал, но тут громовой бой пулемёта неожиданно смолк.
– Стреляй! – заорал Данила с места водителя.
Парень судорожно пытался передёрнуть затвор, но тот встал намертво:
– Не могу, крепко заклинило!
В тот же миг на машину ловко заскочил Навий охотник с тёмными как смоль волосами. Его белое лицо и сверкающий нож Егор едва успел разглядеть. Он двигался слишком быстро для обычного человека. С подбородка подземника стекала нитка кровавой слюны. Лишь чудом казначею удалось нырнуть в люк и уйти от ножа. Белое лицо нависло над ним в проёме люка и холодно ухмыльнулось.
– Данила, пистолет!
Ратник сдал назад, одновременно стараясь вытащить из кобуры пистолет. Навий охотник что-то с размаху бросил внутрь машины, после чего сразу спрыгнул. На дно броненосца со звоном выбитой скобы упала граната.
– Господи-Исусе! – закричал парень, стараясь ухватить её за гладкий корпус. На всех окнах были решётки, только круглый проём люка чернел ночным небом. Егор швырнул гранату туда и крепко зажмурился. Мир вокруг него с треском перевернулся. Он услышал испуганный окрик Данилы, ужасный металлический скрежет и оглушительный грохот. После этого на Егора навалилась душная темнота.
*************
– Аккуратней тащи! Да под голову держи! Под голову!
Голоса явились в сознанье вместе с тупой болью в висках. В ушах звенело так, словно по затылку Егора врезали тяжёлым поленом. Застонав, он открыл глаза и увидел над собой испуганное лицо старейшины. Тот с облегчением вздохнул:
– Господь всемогущий, знать-то живой он!
– Где Данила?
Тут же рядом заворчал знакомый голос:
– Здесь я, здесь! Думал уж крышка нам, но не сегодня, видать, помирать!
Егор приподнял голову и только сейчас заметил, что одним из тех, кто тащит его, был как раз сотник. Лицо Данилы покрылось кровью, на лбу красовалась глубокая ссадина, но при этом он ещё мог улыбаться:
– Наделали мы с тобой шороху, всю Навь разогнали! Они шума и огня ой как не любят! Ежели им отпор дать – отступают. Ценят вожаки свою волчью кровь, сукины дети! Привыкли резать бедных, да беззащитных!
– У них только один вожак, одна Мать-Волчица – она их сюда послала, – застонал Егор, стараясь побороть боль в отшибленном теле. Ему помогли сесть на траву и прислонили спиной к бревенчатой стене дома. Перед казначеем предстала гнетущая картина – броненосец перевернулся после резкого поворота, а кузов изрешетили мелкие дыры от осколков гранаты.
Вся деревня высыпала на улицу. Теперь людей врасплох было уже не застать, в руках мужчин грозно покоились топоры и старые ружья. Один из домов горел, но его торопились потушить водой из реки. Хоть селяне были напуганы, но боролись с бедою кто как мог и всем миром.
– Много мы убили? – огляделся Егор.
– Одного, – презрительно сплюнул в сторону сотник.
– Только одного?!
– Ты не веришь? Я же сказал – это осторожные твари. Сразу поняли, что в деревне сила есть, которая может им по щам надавать. Не ожидали они встретить тут ратников Монастырских.
– Если бы не вы, ребята, нас бы всех вырезали! – чуть ли не плача, добавил старейшина. – По гроб жизни теперь Настоятелю буду обязан за то, что прислал вас вместе с оружием! Таким можно города брать, не то что...
Но тут он резко умолк – к старейшине бежал мальчишка, который раньше жил на окраине деревни. С ног до головы его покрывала кровь от ножевых ран. Он плакал и кричал одновременно и никого из его родни не было рядом.
*************
– Трое мужчин, девушка, и...
Данила умолк, глядя на маленькое тело среди убитых. Ткань поверх трупов пропиталась кровавыми пятнами – каждый здесь был изувечен, не стоило даже смотреть.
– За что они так? Почему столь сильно людей ненавидят? – лицо старейшины посерело, глаза полнились слёз. Только утром селяне нашли последнюю жертву, что лежала в лесу, в двадцати шагах от деревни. Навь замучила девушку, не дотащив до норы, – отыгралась за смерть одного из сородичей. Ещё прошлым днём молодка стояла с подругами, улыбалась Егору и скромно разглаживала серое платье, а теперь…