– Как семья твоя? Как сын, Воисвет? Он ведь вырос, наверное, в доброго парня. Девятнадцать Зим ему, не иначе?
Ольга получше укуталась шалью и скрестила ну груди руки:
– Хорошо всё у нас. Он же волхв и в милости у Берегини. Капище новое недавно в городе возвели, при нём будет служить, праздник большой затеяли. Но сейчас Воисвета нет в Китеже – уехал, по приказу нашей владычицы...
– Пращур-Род, Род Небесный! Укрепи сердце моё в Светлой Вере, одари меня Мудростью Предков моих, сынов и внуков Твоих, – изрекла Лиска, поглядывая на Ольгу добрыми большими глазами.
– Тако бысть, тако еси, тако буди, – быстро закончила славленье хозяйка, и тут же метнула на Олега обеспокоенный взгляд.
«Вот ведь хитрюга! Как только прознала, что у Ольги сын на волхва обучается, поняла куда клонить нужно», – подумал Олег, а в слух сообщил:
– Она у нас очень набожная. Светлую Веру блюдет и Богов почитает.
– Меня Лизой зовут, матушка, – покорно наклонила свою рыжую голову Лиска, но хозяйка только сдержано кивнула в ответ, и снова синие глаза устремились к Олегу. Лицо Ольги было сурово, взгляд шарил по скитальцу, будто ожидая от него других объяснений.
«Странно, не похоже на Олю. Ведь всегда была весела, хоть и с тяжелым характером – не переломишь, но улыбаться она всё же умела...» – подумал Олег. – «Боится чего-то. И ведь меня, будто бы, испугалась, появления моего неожиданного. Пять Зим после смерти Семёна я им помогал, пока Бритоус к ней дорогу протаптывал. Не хотела она за него, ох не хотела…».
Тут пришла Ждана с тяжёлым подносом, на котором стояли тарелки. Лиска подскочила к ней и помогла дотащить до стола, а потом, с разрешенья Ольги, и вовсе побежала на кухню, помочь девочке с другими блюдами. Сирота изо всех сил старалась понравится хозяйке дома.
В хороших фарфоровых тарелках дымились горячие щи, в кувшине стыл морс из кислой клюквы, на блюдах запечённая рыба по-китежски – с травами и кислыми ягодами. Подали и отварную телятину – как было не вспомнить голодных ясаков из Тавриты. Поблагодарив хозяйку дома, Арсений с охотой принялся за угощение. Лиска ела скромно, да мало, при том отойдя к месту Жданы на лавках в дальнем углу у окна.
«Тепло на Зиму и еды хоть кусочек – разве много прошу?», – вспомнились Олегу слова сироты.
– Ты очень плохо выглядишь, – сказала вдруг Ольга, и на сердце у скитальца отлегло: «Ну конечно же! Как могло быть иначе?». Белое лицо, синяки под глазами, усталый взгляд – он был болен и больше не вылечится, вот Берисвет и беспокоилась. Серьёзные приступы начались года два назад, к тому времени они с Ольгой давно не виделись.
– Старость не радость, – попытался отшутиться Олег, но лицо Ольги словно бы затвердело – глаза прищурились в недоверии. Скиталец был готов поклясться, что сейчас услышит, как скрипнет металл. Пусть время было неподходящим, но Олег всё же спросил, что задумал:
– Слушай, ты девочку видела? Лизу…
– И что? – резко ответила женщина.
– Ей жить негде и есть тоже нечего. Сирота она, понимаешь? Приюти ты её, возьми в воспитанницы. Для счастья ей не так уж и много нужно.
– Ты сам то её хорошо рассмотрел? Зачем мне такая? – зашептала хозяйка. Скиталец поднял на Ольгу хмурый взгляд, но Берисвет и замечать его осуждения не хотела. – С большой дороги явилась, неизвестно кем тасканая, да ещё ворует, наверняка, в доме вещи начнут пропадать. Таких сирот по всем общинам нынче шатается – кого зверь задерёт, кого люди за дело прибьют. Нищие бродяжки как цветы придорожные – цветут ярко, а все листочки в пыли!..
– Я не хочу, чтобы она умерла, – мрачно отозвался Олег. Видя его настроение, Ольга поумерила гонор, но не отступила:
– У меня есть одна прислужница – Ждана, хорошая девочка, младшая дочка плотника. Её отец в этой комнате на коленях стоял, просил, чтобы я её приютила. Много умелых людей сейчас съезжается в Китеж со всех общин – кузнецы, столяра, механики, оружейники, кто угодно. Семьями едут из деревень, детей своих устроить хотят на хорошее место. Ждана шьет – залюбуешься, и готовит умело, по хозяйству всё знает, поёт славно и скромная, а твоя?
– Детей нянчить умеет, – припомнил Олег.
– Да она их угробит скорее! И вообще… – Ольга покраснела от избытка чувств к новой нахлебнице. – Ты не смотри что у нас терем высокий и еды полный стол. Не забывай про Долгие Зимы. На лишний рот у нас запасов не хватит и опять придётся в своем доме тесниться.
– Оля, вы ведь сможете её прокормить, ты же знаешь… – скиталец говорил без всякой злости, но всю душу вложил в эти слова. – Она хорошая девочка, я тебе жизнью ручаюсь. Приюти её в доме, избавь от дороги и ужасов, которые в Долгих Зимах творятся. Когда я вам впервые помог, ты мне слово давала, что не забудешь, так не забывай! Или слово женщины одинокой и жены отче-советника разную цену имеет?