*************
Делать было нечего – пришлось остановиться на ночлег. Оставив машину у дома, Егор и Данила перенесли всё ценное внутрь и устроились возле печи. Казначей не боялся, что запасы в деревне утащат, но за долгие годы привык ко всему. К честной торговле люди не приучились. Слишком мало мир согревался теплом, а законы Долгих Зим хорошо окрепли в человеческой памяти.
Сотник улёгся рядом с Егором и долго ворчал о том, как поздно и с какими задержками они сюда добирались, расстраивался, что не вернётся сегодня к жене и снова пилил Егора за одинокую жизнь, но потом Данила успокоился и уснул. Он был во многом прав, и Егор тоже так думал: на счёт дороги был прав – они объезжали все опасные места стороной, вот и потратили много времени, и на счёт женитьбы... Если бы не клятва, коя так просто слетела с глупого языка, то давно бы женился, а так... Он помнил её – девушку, хотя видел лишь раз, но теперь никак не мог забыть ночной полёт над дикими травами. Повстречайся они снова, и Егор бы совсем по-другому ответил…
С этими мыслями он уснул. Всю ночь ему снился тяжёлый разговор с Сергеем после смерти родной сестры:
«Живи Егор», – сказал Настоятель. – «Просто живи, и прости меня за всё, что я сделал...».
Слова колокольным звоном отдались в голове, память немилосердно вернула их в тысячный раз, и, вздрогнув, Егор пробудился. Но не слова из старых кошмаров его потревожили, а звук скрипнувшей двери. В избе было тихо, лунный свет посеребрил комнату, рядом храпел Данила, хозяин дома мерно сопел на своей скрипучей постели. Казалось, нечего было тревожиться, но нехорошее чувство не давало Егору уснуть. Он тихо встал, прошёлся по комнате, проверил поклажу – всё было на месте, в сохранности, и патроны в коробе также не тронуты. Казначей хотел лечь, но тут сердце ёкнуло – икона в углу была сдвинута, а ведь за неё старейшина спрятал сумку с деньгами! И это было последнее, что могли украсть в деревне, которая денег не знала! Но вор не мог уйти далеко.
Егор не стал будить Данилу и поднимать шума – так он только заставит ворюгу скрыться быстрее. В ночной тишине казначей сам решил выследить вора, вот тогда и сочтутся.
Егор тихо покинул избу, по пути приметив царапины на косяке – грабитель долго пытался сбить крюк с петли чем-то острым. Если деньги украл кто-то из оседлышей, то он наверняка зарывает их теперь в своём огороде, или прячет под половицу – на большее ума у селян не хватало. Но огня, даже самого малого, через окна не было видно, во дворах тоже спокойная тишина. Казалось, вся деревня спала и не отпирала двери с самого вечера. Пришлось вернуться к крыльцу и искать следы в лунном свете. Удача улыбнулась Егору, и он нашёл торопливые отпечатки ног на пыльной тропинке, ведущей к реке. Он вовсе не был следопытом или хорошим охотником, хотя Сергей одно время учил его Навьему мастерству. По этому следу он мог сказать только, что тот был человеческим и оставлен мягкой подошвой – необычная обувь для любого селянина. Подозрения Егора окрепли, а пока он быстрым шагом поспешил прямо к реке.
Ночь стояла светлая, плотные кусты и ветви деревьев не могли заслонить собой блик луны. Казалась сама река дрожит серебром, которое не уступит блеску монет Берегини. Было так тихо, что Егор слышал, как колотится его сердце. Даже ночные птицы оставили охоту и замолчали, чтобы приглядывать за казначеем. В полутьме он почти сразу услышал плеск и недовольный ворчливый голос, и сразу узнал его:
– Проклятая старуха! Я тебе покажу кто сейчас «нос повесит»!
Только чужак мог ограбить старейшину, да ещё украсть золото. Сами селяне не знали ценности денег, а пришлой в деревне была только богомольная нищенка. Она всё коварно высмотрела, да подслушала на дневном мене! Её подлость возмутила парня – никто не любил быть обманутым!
Прокравшись через прибрежные заросли, Егор ближе подобрался к тонкому женскому голоску. Казалось, она сама с собою бранилась, но всё, что смог разобрать казначей:
– Треклятая грязючка! Не хочешь стираться?!
– С одной старухой я как-нибудь справлюсь, – шепнул себе парень и, недолго думая, выскочил из кустов. – Попалась!
Попалась, только стояла перед ним совсем не старуха, а молодая девица пятнадцати Зим. До того, как он выскочил, девчонка старательно смывала сажу и грязь с тощего тела. Теперь же, абсолютно нагая, по колено в речной воде, она испуганно уставилось на Егора, а тот ошарашено пялился на воровку в ответ – стройная с худой фигуркой подростка, над плечами рассыпались аккуратно подстриженные волосы цвета меди, а чело перетянули тонко заплетённые косцы, сложенные на затылке таким Макаром, чтобы волосы не мешали серым глазам. Глаза...