Несмотря на усилия дуэргара, сон Торна был тревожен. Он пробудился сразу, как только в библиотеке на своем пюпитре распахнулась Книга. Угрюмо поблагодарив Пустырника, чародей отправился готовить снадобья для короля. Работа предстояла долгая и очень ответственная, но и она не могла притупить боль, разрывавшую сердце рыцаря. Впрочем, Книга точно и скрупулезно описывала каждое действие мага, а дуэргары тут же доставляли ему все, что требовалось для изготовления лекарств.
Торн не замечал, как приходили в замок лесные эльфы с душистыми мазями, бекке с пучками засушенных трав, гномы с камнями-оберегами… Не видел он встревоженных или печальных лиц бертианцев, готовых на все, лишь бы помочь своему предводителю. А затем прозвучал призыв Мандрагоры. К счастью, работа к тому времени как раз завершилась. Граф перенесся в королевский дворец.
Сознание Торна словно бы раздвоилось. Его разум не только осознавал мужество новорожденного, без плача и криков цеплявшегося за жизнь, он почти восхищался им! Но одновременно в душе целителя вскипала новая волна ненависти к сироте. К счастью, Ад’Берт оставался рыцарем, для которого вассальный долг и слово, данное своей даме, были превыше всего.
Изготовленные по рецептам Книги зелья помогли чародею быстро снять приступ болезни. Ребенка передали кормилице, которая торопилась побыстрее выполнить свои обязанности и избавиться от пугающего ее младенца. Глупая женщина до смерти боялась, что яд, убивающий Элла, может поразить и ее.
Едва кормилица покинула королевские покои, Мандрагора подвел графа к окну, молча указывая на растерзанное тело, вывешенное на стене.
– Попытка покушения? – догадался чародей.
– Именно так, – тихо отозвался темный эльф.
Торн кивнул головой. Прежде чем вернуться в Берт, он прошел по опустевшему дворцу. В анфиладах комнат, где прежде суетились слуги и толпились придворные, теперь царила тревожная тишина. Канцлер, чья деятельность не могла обойтись без ежедневных посетителей, перенес свою резиденцию в другое здание в центре столицы. Гвардейцы охраняли только входы во дворец, оставив на попечение невидимых защитников Элла все внутренние покои. Персонал слуг сократился до минимума, а оставшиеся люди предпочитали, выполнив свою работу, укрываться в отведенных им помещениях.
Граф вернулся в опочивальню короля. На мгновение грустная улыбка скользнула по его губам, когда он увидел, что обязанности сиделки младенца взяла на себя Цикута, подруга Мандрагоры. Однако сразу же щемящая боль вонзилась в сердце мага: лицо уснувшего младенца вновь напомнило прекрасные черты умершей матери.
Торн собрался покинуть дворец. Но тут со звоном посыпались осколки разбитого окна, а влетевшая стрела замерла в воздухе, словно натолкнувшись на невидимую преграду, и упала на ковер. Мандрагора взмахнул рукой. С соседней башни послышался истошный крик, а потом сорвалось вниз тело незадачливого лучника.
– Хорошая работа! – криво усмехнувшись, похвалил темного эльфа маг.
– Пустяки, – отозвался дуэргар, - мы заметили его прежде, чем он натянул лук.
– Чего же ты ждал?
– Вы хотели, чтобы смерть убийц была оправданной и назидательной. Не беспокойтесь, даже муха не потревожит короля. Он под моей защитой!
Граф кивнул головой и, попрощавшись, растаял в воздухе.
В замке его ждало новое задание. Книга предупреждала о том, что после неудачных покушений наемных убийц, жизни Элла начнут угрожать колдуны. В Крайде имелись специалисты, сведущие в магии ущерба и готовые за соответствующую мзду продать свое искусство врагам короля. Следовало снабдить ребенка сильными оберегами.
Однако Торн пошел дальше. В каждый оберег он поместил миниатюрное магическое зеркало, чтобы любое заклятие, направленное против больного младенца, возвращалось тому, кто его направил, с утроенной силой. Изготовление сложных оберегов увлекло чародея. Он даже огорчился, когда работа закончилась, а тяжкие мысли вновь завладели им.