– Сначала загляну в бумаги, – сказал я, – когда пойму их реальную ценность, сообщу тебе размер своего гонорара. Имей в виду – никаких обсуждений, либо я берусь и вы платите, а насколько я могу судить, твой новый заказчик – человек не бедный, либо мы расстаемся друзьями – в том смысле, что никто никому…
– …ничего не должен. – Олег завершил мою фразу и кивнул. – Да, в случае если мы не договоримся, в чем я, конечно, сомневаюсь, текст можешь оставить себе. Это же ксерокопия, к тому же неполная – я выбрал наугад более или менее цельный отрывок текста, там всего три-четыре абзаца, остальное действительно находится в надежном месте. И, как ты понимаешь, не у меня дома, и вообще не у меня.
– Хорст тебя так сильно напугал? – Я покачал головой, но Олег только рассмеялся. Удивительно, как он умел находить позитивное даже в самом противном. Олег махнул мне рукой из-за окна салона – его «мерседес» начал пятиться по двору. Ну, началось – я проводил взглядом его машину и не стал дожидаться, пока Олег уедет.
Поднявшись к себе, я разогрел ужин, оставленный мне Анной Петровной, потом принял душ. И пока слегка теплая вода мелкими струйками обтекала мое тело, я ощутил немыслимую пустоту внутри себя – то, что принято называть свободой.
Время сказок закончилось. На мгновение – в масштабе вселенной – я снова почувствовал себя юным и наивным. Но это была амальгама – золотая пыль, и сейчас вода смывала ее, обнажая не плоть, но сущность. Детство необратимо. И глупее фразы, чем о стариках, впадающих в детство, я не слышал. В детство невозможно впасть, в него даже попасть невозможно. Старый – не то что млад. Детское восприятие свежее, пытливое – старики не хотят ничего нового, они пережевывают прошлое. Если я хочу жить, я не должен возвращаться, даже туда, где мне было хорошо или так мне думалось о прошедшем. Ничто не повторяется, никто не оказывается таким, каким ты его себе представлял. Расставание с иллюзиями неизбежно, и чем раньше, тем лучше.
Мне казалось, я покончил с прошлым. Я ошибся – значит, я был не прав. И больше такое не повторится.
Я вышел из ванной и занял исходное положение на своей роскошной двуспальной кровати – с левого края, ближе к двери и тумбочке, где всегда лежал домашний комплект очков для чтения. Потом я потянулся за пультом, брошенным поверх одеяла, и включил круглосуточный информационный канал – как обычно без звука. Потом взял пару листочков, оставленных мне Олегом, и, надев очки, принялся их изучать.
На первый взгляд это был совершенно бессвязный текст, напомнивший мне аллитерационные изыски обэриутов. Так сегодня сочиняют некоторые поп-музыканты – будучи не в силах найти адекватный словесный образ для по наитию сочиненной ими ритмической формы, они прибегают к простейшему выходу – «агукают», «мяукают», «мычат» и думают, что «джазуют», на самом же деле – они немы, потому что слово в них не связано со звуком. Потому что они дети – увы, неразумные. Разумные дети спросят у старших, и те им подскажут – это дом, это стол, это мама, это папа. Другие станут изобретать новояз… Боже! Как же я сразу не догадался! Это же симуляция. То, о чем хочешь сказать, сначала записывается обычным текстом, потом расписывается ритмически – ударный слог, неударный, пробел, абзац, и уже по полученной схеме наговаривается любая отсебятина, которая не значит ничего, но дает представление о размере слов, спрятанных под псевдословами. Детская игра для логистиков, игрушка поэтов. Шутка!
Никакой тайной бухгалтерии не существует! И записная книжка – обман. Ну, может быть, и не обман, возможно, Чернов увлекался в детстве подобными интеллектуальными тренировками и над Хорстом просто посмеялся, он ведь был, по словам Олега, фигурой эксцентричной и ернической. А возможно, просто пытался придать себе значимости и потому пострадал… Только не это! Если кто-то и впрямь решит, что тайные записи Чернова существуют, текст начнут разыскивать, и добром это не кончится. Необходимо предупредить Олега.
Я набрал его номер, пошли гудки – он не брал трубку. На мгновение мое внимание переключилось на бегущую строку в кадре.
«Известный адвокат Олег Емельянов пропал по дороге из офиса. Его машина найдена пустой в трех кварталах от дома. Сейчас местонахождение адвоката неизвестно. Родные Емельянова обратились в прокуратуру с просьбой о возбуждении уголовного дела по факту его исчезновения».
Глава 3. Наваждение
– Да! – Я не стал дожидаться включения автоответчика и схватил трубку сразу – а вдруг это Олег?
– Карцев Игорь Сергеевич? – Тембр голоса позвонившего и официальная структура речевого оборота заставили насторожиться, мне почудилось в них что-то милицейское. Оказалось – не показалось.