Ричард немного недоверчиво посмотрел на нее.
— Правда? — он начал медленно подниматься по ступенькам, улыбаясь, и остановился чуть ниже нее. — Тогда… почему бы тебе не позволить мне остаться с тобой сегодня ночью, Терри? Просто давай попробуем, а?
Он еще шагнуть к ней не успел, а она уже знала, что он собирался попросить ее об этом. Теперь она чувствовала себя несчастной и пристыженной, она жалела себя и его, потому что ситуация была невозможной, потому что она не хотела этого, и ей было порядком не по себе. Всегда существовало это громадное нежелание даже попробовать, и всякий раз, когда он просил ее об этом, все оборачивалось какой-то ужасной неловкостью и ничем больше. Она вспомнила первую ночь, когда она разрешила ему остаться, и снова внутренне содрогнулась. Та ночь была какой угодно, но только не приятной, и она тогда спросила прямо посреди всего:
— Это что, так правильно?
«Как это может быть правильно, и при этом так неприятно», — подумала она. А Ричард лишь рассмеялся — громко, долго и так добродушно, что она ужасно разозлилась. Второй раз был еще хуже, наверное, потому что Ричард думал, что все трудности остались позади. Было настолько больно, что она расплакалась, а Ричард очень извинялся и сказал, что она заставила его почувствовать себя скотиной. И тогда она запротестовала, потому что скотиной он не был. Она очень хорошо понимала, что он таким не был, что он был ангелом по сравнению с тем, каким был бы, например, Анджело Росси, если бы она переспала с ним в ту ночь, когда он стоял здесь, на этих же самых ступеньках, и задавал ей тот же вопрос.
— Терри, милая….
— Нет, — сказала Тереза, обретя, наконец, голос. — Я просто не могу сегодня вечером, и я не могу поехать с тобой в Европу, — закончила она с жалкой и безнадежной откровенностью. Губы Ричарда ошеломленно приоткрылись. Невыносимо было видеть хмурый взгляд над ними.
— Почему нет?
— Потому что. Потому что не могу, — сказала она, мучительно выталкивая каждое слово. — Потому что я не хочу спать с тобой.
— Ох, Терри! — рассмеялся Ричард. — Прости, что спросил тебя. Забудь об этом, дорогая, хорошо? И в Европе тоже?
Тереза отвела взгляд и снова заметила Орион, который уже немного сместился на небосклоне, а потом опять посмотрела на Ричарда. «Но я не могу, — подумала она. — Мне придется когда-нибудь подумать об этом, потому что ты об этом думаешь». Ей показалось, что она произнесла эти слова вслух, и что они застыли между ними в воздухе, твердые, как куски дерева, хотя она ничего и не слышала. Она уже говорила ему об этом и раньше — в своей комнате наверху, и еще раз в Проспект-парке, когда сматывала бечевку от бумажного змея. Но он не принял всерьез ее слова, и что ей теперь было делать, снова повторять их?
— Ты не хочешь подняться ненадолго? — спросила она, мучая саму себя, мучаясь от стыда, которому она не могла найти причину.
— Нет, — ответил Ричард, с мягким смехом, пристыдившим ее еще больше из-за его терпимости и понимания. — Нет, я пойду. Спокойной ночи, дорогая. Я люблю тебя, Терри, — и, в последний раз взглянув на нее, он ушел.
Глава 6
ТЕРЕЗА вышла на улицу и осмотрелась, но улицы были пусты настолько, насколько могут быть пустыми улицы утром в воскресенье. Ветер кружился вокруг высокого бетонного угла магазина Франкенберга, словно сердясь, что не находит ни одной человеческой фигуры, чтобы наброситься на нее. «Ни одной, кроме меня,» — подумала Тереза, и вдруг сама себе усмехнулась. Она могла бы предложить для встречи место и получше, чем это. От ледяного ветра у нее свело зубы. Кэрол опаздывала на четверть часа. Если бы она вообще не пришла, Тереза, наверное, все равно прождала бы ее здесь весь день и всю ночь. Из чрева метро появилась одинокая фигура — худющая, как щепка, торопливо бегущая фигура женщины в длинном черном пальто, под которым ее ноги двигались так быстро, что сливались в сплошное мельтешащее пятно.
Затем Тереза обернулась и увидела Кэрол в машине, припаркованной у обочины на той стороне улицы. Тереза подошла к ней.
— Привет! — воскликнула Кэрол и перегнулась через сиденье, чтобы открыть ей дверь.
— Здравствуйте. Я уже думала, вы не приедете.
— Мне ужасно жаль, что я опоздала. Ты замерзла?
— Нет.
Тереза села в машину и захлопнула дверцу. Внутри машины было тепло, это был длинный темно-зеленый автомобиль с темно-зеленой кожаной обивкой. Кэрол медленно вела машину в западном направлении.
— Поедем ко мне домой? Или ты хотела бы куда-то пойти?