Эрон горячо порадовался тому, что не видит ее во всей возможной красе. Этого он мог бы не пережить. С усилием подавив вполне естественную мужскую реакцию на близость прелестной женщины, он яростно сверкнул на нее глазами. Так она назвала себя его графиней? Стало быть, намерена соблазнить его, чтобы получить титул… или того хуже. Что же она за существо, если столь хладнокровно подстроила собственное падение?
Боже милостивый! Он погиб. Погиб безвозвратно…
Погибло все, что он кропотливо выстраивал в течение последних десяти лет. Дед никогда не сделает его своим наследником, если посчитает способным соблазнить юную леди! Особенно после всего того, что произошло прежде!..
Будь проклята его несчастливая звезда! Как могло такое случиться? Он ехал в полнейшем одиночестве, думая о своем и никого не трогая. Он уже чувствовал себя наконец-то человеком с будущим, перед ним открывались потрясающие возможности… И тут эта невесть откуда взявшаяся маленькая маньячка одним легким движением изящной ручонки разрушила всю его жизнь!
Впрочем, не все еще потеряно. Пока он еще ни слова не проронил. Отлично. Теперь ей придется внимательно его выслушать. Очень внимательно! И, глядя прямо в ее сверкающие зелено-синие глаза, Эрон улыбнулся ей самой ослепительной улыбкой из арсенала Хейстингза.
– Попытка была хороша, душка – однако вот загвоздка: я вовсе не его светлость! Так что ты, выходит, села своей маленькой озорной попкой не на те коленки!
– Ха! – Электра воинственно скрестила на груди руки. – Недурной выстрел, лорд Эрон – однако слуги никогда не путешествуют в карете! Они едут верхом рядом!
Пленник вновь попытался высвободиться из оков.
– Еще как путешествуют – особенно ежели хозяин хвор и слаб, а неотложное сообщение позарез надобно куда следует доставить!
Электра внимательно изучала свою добычу. Тогда, из окна гостиницы, занедуживший лорд показался ей долговязым и худым. Этот был сложен примерно так же, однако был, кажется, куда шире в плечах, чем тот, больной…
Впрочем, ее мог тогда сбить с толку сюртук, казавшийся великоватым.
И все-таки человек, который был так слаб, что не мог своими ногами переступить порога гостиницы, вряд ли мог с такой силой рваться из оков. Веревки трещали, а старый стул вот-вот готов был развалиться! Впрочем, за прочность завязанных ею узлов Электра не тревожилась – за долгие годы она овладела наукой связывать своих братцев. Порой это было единственным способом стяжать себе полчаса покоя…
Ах, если б ей тогда представилась возможность хоть глазком взглянуть на того, кто лежал на носилках! Какой нелепой теперь казалась ей тогдашняя боязнь показаться чересчур любопытной! Вот и получается, что она чересчур скромна, чтобы высунуть носик из своих покоев, однако при этом запросто похитила человека, угрожая ему оружием!
Глаза ее сузились:
– Я хорошо тебя разглядела, когда носилки выносили из повозки!
Красавец издевательски осклабился:
– Да разве ж я похож на полутруп, который вчерась пришлось на руках выносить? Кстати, тебя я вчера тоже приметил – в окошке, наверху. Ты глазела из окошка на двор – и меня видела!
Его серые… нет, все-таки синие глаза издевательски поблескивали.
Сердце Электры сжалось и подпрыгнуло – она вспомнила темную фигуру кучера под дождем. И то, как смело он ее разглядывал.
И то, что она тогда ощутила…
Электра вздернула подбородок. Нет, этого не может быть. Стоит взглянуть на него! Он хорош собой, строен и… в общем, чересчур хорош собой!
«Ты не хочешь, чтобы это оказалось правдой. Не хочешь, чтобы этот красавец оказался простым слугой. Ты не хочешь, чтобы вы с ним оказались неровней!»
Эта простая мысль поразила ее настолько, что она испугалась, уж не правду ли он говорит. Не говоря уже о том, что твердил занудный внутренний голос…
…который в большинстве случаев бывает прав!
«Эй, заткнись сейчас же!»
…Его сюртук. Она цеплялась за мысль о сюртуке, как за соломинку. Наряд был добротен, пусть слегка поношен – такой вполне мог принадлежать джентльмену, попавшему в стесненные обстоятельства.
Одна загвоздка: лорд Эрон Арбогаст богат, если верить газетенке.
Впрочем, подобный сюртук вполне мог принадлежать и слуге, которому время от времени перепадает одежда с хозяйского плеча. Уортингтоны никогда не позволяли себе отдавать поношенное платье прислуге, потому что всегда подрастал очередной Уортингтон, которому оно доставалось по наследству – однако Электре было известно, что многие аристократы одаривают слуг таким образом.
– Сколько можно долдонить тебе, бешеная ты лунатичка, – я не его светлость!