– Что случилось, Наталья Борисовна? – забеспокоилась я.
Она продолжала с шипением выплёвывать ругательства. Я прислушалась – по телевизору показывали вечерний выпуск местных новостей. Говорили о строительстве какого-то завода, который даст сотни рабочих мест и принесёт сотни миллионов бюджету области. Потом перешли на незаконную вырубку леса, но лесорубы Наталью Борисовну так не возмущали.
– Ты извини, Маш, что я так… – успокоившись, сказала она. – Просто слов нет, какие же они гады.
– Кто? – не поняла я.
– Ну как кто? Шубин этот проклятый. Слышала, поди, о таком? Он же строит у нас завод на месте бывшей птицефермы.
– Слышала, конечно. Крупный бизнесмен, меценат... А что с заводом не так?
– Ну, милая моя! Это ж сурьмяный завод! Сурьма сама по себе страшно ядовита, а её соединения – ещё в разы токсичнее. Я уж молчу про экологию. Ты сама должна знать, что все эти переработки тяжёлых металлов убивают и почву, и водоёмы, и всё вокруг. Но сурьма ещё и очень опасна для человека. Её пары попросту разрушают лёгкие, сосуды, сердце, вызывают всякие кожные болезни. Ещё при Союзе работала я в Якутии, в одном посёлке. Отправили меня туда сразу после института по распределению. Так вот, там тоже завод работал сурьмяный. Так там экзема и пневмокониоз были через одного… Это у жителей посёлка, а у рабочих того завода – так вообще поголовно.
– А что такое пневмо…?
– Пневмокониоз? Это, моя милая, необратимое и неизлечимое заболевание лёгких. Это когда человек постоянно дышит парами и пылью той же сурьмы у него развивается вот такая гадость. И уже не вылечить никак.
– Но сейчас, может, как-то по-другому строятся такие заводы? Может, будут применять какие-нибудь новые технологии очистки?
Наталья Борисовна поджала губы и, глядя на меня как на дурочку, покачала головой.
– Какие технологии очистки, бог с тобой? Да вокруг таких заводов ни травинки не растёт, даже насекомых и то нет. Мыши, крысы убегают. А люди будут жить, дышать этим, куда им податься? Но ни властям, ни вашему меценату Шубину дела нет никакого ни до природы, ни до людей. Подумаешь, какое-то богом забытое село в несколько сотен человек, когда там у них такие деньги крутятся. Они ж, сволочи, только о наживе своей думают. А то, что землю губят, людей обрекают – да плевать они хотели. Первый раз, что ли? Ты же журналистка, должна знать.
– Но можно ведь как-то бороться. Поднять общественность, митинги устроить, петицию создать…
– А то мы не боролись! Ещё когда этот Шубин только купил бывшую птицеферму, мы сразу стали писать во все инстанции. И мэру, и губернатору, и в Минприроды, и в газету, да куда только не писали! Ни ответа, ни привета. – Она раздосадовано махнула рукой. – Строят. Почти построили. Совсем скоро уже, говорят, производство запустят. Этот меценат ваш, Шубин, знаешь, как с нашими мужиками потолковал, когда они попытались помешать строительству?
– Как?
– А вот так: приехали на больших чёрных джипах, ну вот прям как бандиты из фильмов, такие, знаешь, здоровые, бритоголовые. Целая толпа их нагрянула. Избили наших так, что… мы их по одежде узнавали только. – Она отвернулась, всхлипнула, прижала к лицу ладонь. – Зятя моего Костю… и других, всех, кто им попался… почки отбили, руки-ноги переломали. Костя наш потом два месяца лежал в травматологии в райцентре, поломанный весь. Он и сейчас ещё на костылях ходит. Да не он один пострадал. Пал Палыч, учитель у нас в школе… голову пробили. Слава богу, жив остался.
– Послушайте, но это какой-то беспредел! – возмутилась я. – Надо было в полицию… в областную прокуратуру…
Наталья Борисовна горько усмехнулась.
– В полицию… Да они все заодно! Писали мы, обращались, и где наши заявления? У Шубина ведь всё везде схвачено, всё куплено. Знаешь же, как у них – рука руку моет. А после нашего заявления, на следующий же день, сгорел один из домов. Повезло ещё, что огонь на соседние дома не перекинулся. Официальная версия – что-то там с проводкой, хотя ежу ясно – поджог. Это они нас так предупредили. Ой, да нам прямым текстом сказали, мол, дома у вас старые, проводка плохая, глядишь вот так, и всё село выгорит дотла, если не образумимся.
– Это ужас какой-то!
– Да. Все всё знают, все всё понимают, но делают вид, будто так и надо. Сами молчат и нам рты затыкают. Видишь, даже в местных новостях про Шубина как говорят – места рабочим даст, молодец какой, бюджет области пополнит…
– Нет, нет, это так оставлять нельзя! Есть инстанции и повыше. Есть, в конце концов, общественность.