– Выходит, она и тебе ничего не передавала?
– Не передавала.
– Как глупо всё вышло…
Он опять замолчал. Просто стоял напротив, очень близко, и поедал взглядом. Возникло ощущение дежавю. Да, точно, тогда на свадьбе, на лестнице, скрываясь от пэпээсников, мы вот так же с ним стояли… Я ещё хотела, чтобы он поцеловал меня. А сейчас? Смогла бы я воспротивиться, если бы он попытался поцеловать? Смогла бы! Бесспорно! Я просто сейчас на пару минут забылась, окунувшись в воспоминания. Впрочем, он и не пытался. Опять же – как и тогда.
– Я же искал тебя, Маша. Правда, не сразу, через год. Сразу не мог, там… сложности всякие были.
– Я знаю, тебя чуть не отчислили. За тебя вступился подполковник…
– Ну да, вступился. Но в итоге всё равно отчислили, – усмехнулся Олег.
– Из-за Миши?
– Нет. Там другое было…
И снова молчание, острое, напряжённое, с грохотом сердца в ушах, с обжигающим учащённым дыханием. И как будто не было семи лет…
– А я долго тебя вспоминал. Но смог выбраться в Иркутск только следующим летом. Нас же в Воронеж перевели. Приехал…туда-сюда потыкался. В институт ваш сходил, там – одна абитура. Разъехались все. В общаге – пусто. Даже спросить не у кого. Ну я тогда пацан совсем был, не умел, не знал, как искать... Сейчас я бы, конечно, в два счёта тебя нашёл, а тогда... Ещё и Витькина жена, эта твоя одногруппница, сказала, что ты с Мишей опять, у вас там всё серьёзно…
– Это враньё!
– Потом вот уже, спустя время, тоже интересовался. Просто хотел узнать, как у тебя судьба сложилась. Выяснил, что ты замуж вышла, что стала Чернецкой, что у тебя всё хорошо. Ну и... не стал ничего больше делать… раз замужем… И вот только вчера узнал, что ты развелась. Ну и всё остальное.
Я задыхалась от эмоций – он искал тогда, не забыл, думал… На глаза навернулись слёзы. Олег снова погладил меня по волосам. Господи, у меня же на голове воронье гнездо!
– Прости, что тебя тогда напугали… если бы я знал… я бы не позволил…
Хорошо, что он это сказал, сразу вернул меня в реальность.
– А ты разве не знал? – я слегка отклонила голову вбок, отстранившись от его ладони. Он опустил руку.
– Даже не представлял.
– Но ведь это ты… ты же там… у Шубина… – я запнулась, подбирая слово, – проблемы устраняешь.
– Серьёзные проблемы, – сделал он акцент на первом слове.
– А, понятно, – теперь усмехнулась я. – Я, значит, не серьёзная? А какие же у вас считаются серьёзными?
– Маша, – я услышала, как он улыбнулся. – Ну, вот минувшие две с половиной недели пришлось торчать в Лондоне, прилетел как раз вчера утром. Там груз задержали… очень важный. Надо было на месте, лично, с людьми встречаться… убеждать…
– Убедил?
Он не ответил.
– Убедил, значит. А сурьмяный завод – это тоже несерьёзная проблема?
– Ну, теперь, очевидно, серьёзная. Раз Шубин… – Олег осёкся.
– Тебя подключил? Попросил со мной разобраться?
– Нет. Не просил. Я сам.
– Что? Я не понимаю…
Олег вздохнул, будто размышляя, говорить или нет дальше.
– Он мне вчера утром позвонил, я ещё в аэропорту был. Только прилетел. Домой как раз собирался ехать. Поговорили про дела, ну и тут Арсений мимоходом обронил, что ему надо встретиться с журналисткой одной. Чернецкой. Мол, воду баламутит, надо её угомонить.
– И ты…
– И я поехал сразу к нему.
– Помочь угомонить?
– Я хотел убедиться, что это не ты. Надеялся, что это не ты. Но потом вот увидел твоё досье… и фото... А потом… тебя увидел…
Я снова вспомнила, какое потрясение пережила, увидев Олега в кабинете Шубина. Словами не передать… И вот он рядом, и я в полном раздрае. И уже не знаю, что чувствую, чего хочу…
– Но как ты… как вообще ты с Шубиным связался? Он же сволочь, гад, подонок. А ты ведь не такой!
Помолчав, Олег произнёс:
– Ты не знаешь, какой я. В любом случае, это всего лишь работа.
– Работа? Подкупать, запугивать, угрожать, причинять вред – это всего лишь работа?
– Тебе вред никто не причинит. И угрожать тебе никто не станет.
– Уже, Олег, уже… – горько усмехнулась я. – А тебе… знаешь, тебе лучше уйти. Мы с тобой теперь… враги, я так понимаю.
Он и с места не сдвинулся.
– Олег, я серьёзно. Уходи.
Я ведь сказала то, что думала, но почему-то сердце так больно сжалось… Господи, я сейчас расплачусь, как дура…
Я метнулась влево – хотела скрыться в комнате, вырваться от него, разрушить эту слишком волнующую, непозволительную близость. Нечаянно толкнула его плечом, но он даже не пошевельнулся. Но когда я повернулась к нему спиной, он вдруг поймал меня за руку, прихватив чуть повыше локтя, и развернул к себе лицом так неожиданно, что я по инерции качнулась вперёд и столкнулась с ним, угодив носом в его грудь, обтянутую тонкой тканью рубашки.