— Тебе чего, делать нечего? Или крыша поехала? — Вайнштейн политесы не разводил. Вместо ответа я сунул ему в руку листок с объявлением.
— Коцюба, это же другой конец города! Как мы туда дойдем? — я посмотрел на него, и ответил:
— Сиденья снимем, — и показал рукой на сугроб, под которым стояла машина.
— Снегоступы?! — Вайнштейн ухватил на лету, — ну, ты голова, Коцюба!
Он взял у меня лопату, и скоро мы тащили в дом сиденья. Потом сидели, прикидывали, как лучше закрепить на ногах снегоступы, придумывали хитрую систему ремешков. Появившаяся цель подняла настроение всем. С собой решили взять еды на три дня, запас дров, теплые спальники, рюкзаки получились внушительные. Я вооружился автоматом, Вайнштейн взял топор. Выступать решили засветло, чем больше светлого времени у нас будет, тем лучше. Оделись потеплее, Марина пошила нам из старых пуховых одеял длиннополых курток, такие же штаны. Подумав, я попросил ее нашить на куртки белой материи от простыней, чтоб выглядеть незаметно, белыми тряпками обшили и рюкзаки. На головы надели шапки и лыжные маски — от ледяного ветра.
Первый километр дался нам тяжело, сказался месяц сидячей жизни, потом втянулись, стало легче. Местность была очень неровная, двигались мы медленно и осторожно. Ветер насквозь продувал и толстую ватную куртку, и поддетые под нее три свитера, слезились глаза, маска на лице покрылась инеем. У Вайнштейна из-под лыжной маски висла борода, на бороде и усах сосульки. Шли долго, много раз сбивались с пути. Город, засыпанный снегом, было не узнать. Ориентироваться было трудно.
— Кажется, здесь, — сказал я Ванштейну, стирая рукавом снег с торчащей из снега на столбе таблички с названием улицы, — одно из этих зданий. Иди по левой стороне, я по правой.
Нужное нам здание было похоже на ангар — бетонные стены, ряд узких окон высоко над землей, ворота, от углов здания шел, заворачиваясь назад, бетонный забор. Напротив ворот что-то торчало из снега, по характерным торчащим «клыкам» я узнал автопогрузчик. К воротам подходили осторожно. Здание выглядело нежилым, характерной для нового мира приметы обитаемости — дыма из трубы, да и самой трубы, не было. Я на всякий случай крикнул:
— Есть кто живой? — Тишина в ответ.
Разбив окно, влезли внутрь. Да, здание было необитаемым. Уже. Слева от ворот когда-то был офис, там, наверное, сидел менеджер, и управлял рабочим процессом, а теперь там сидели мертвецы. Их было четверо, закутанных в какие-то тряпки так, что лиц не было видно, все с оружием. Они сидели вокруг импровизированного очага, сложенного из блоков. Потолок был дочерна закопчен, стало ясно, отчего они умерли: офис был холодным, тонкие стены не держали тепло, да еще вдобавок они дыру пробили для выхода дыма, какая уж тут теплоизоляция. Замерзли, или угорели, с этим-то очагом.
— Смотри, — Вайнштейн поворошил обледенелый очаг палкой, — они гречкой топили.