Трагедия для самого юноши заключалась еще и в том, что ближайшим часом отец собирался дать ему и матери вольную, а сам подумывал о женитьбе на Трине и возможности сделать Мефодия законным наследником.
Сперва дядюшка и его семейство выражали искреннюю печаль о безвременной кончине Кирилла Карповича, организовав ему пышные похороны и заупокойную панихиду, а спустя время скинули личину скорби, явив Мефодию и остальным истинное лицо.
Трегубов был лишен всех средств и возможностей вольной жизни, в один прекрасный день оказавшись на конюшне, а его мать, исключительно по доброте душевной, определили личной горничной Натальи Дмитриевны, новой хозяйки и барыни поместья.
Трина, как могла, держалась, выполняя любые поручения господ. Трудилась наравне со всей челядью до седьмого пота. Лишь короткими ночами Мефодий слышал ее тихие рыдания от потери любимого человека и теперешнего опального положения, в котором оказалась она и ее сын.
- Лихие для нас наступили времена, сынок, - тихо говорила она сквозь слезы, - крепись. - Николай Карпович с Натальей Дмитриевной никого тут за людей не считают, это не твой батюшка. Не проходит и дня, чтобы барыня на меня косо не взглянула и не наградила бранными словами, называя блудницей Вавилонской, а ее супруг допускает вольность прижать меня в темном закоулке дома, облапать всю, словно девку портовую, а потом отшить, сказав, что не нуждается в братовых объедках.
Терпел Мефодий недолго. Улучив момент, когда все дружное семейство приехало с прогулки, он напрямую обратился к дядюшке.
- Кирилл Карпович обещал нам с матерью дать вольную! – возбужденно начал он, глядя на ненавистных ему зажравшихся тварей. - У вас и так челяди хватает, отпустите нас, и мы уйдем!
- Как смеешь ты, сучий ублюдок, так дерзко со своим барином разговаривать?! - подала голос Наталья Дмитриевна, покосившись на мужа.
- Ты думал, что тебе все с рук сойдет? – надменно вопрошал Николай Карпович, глядя на Мефодия как на грязь под ногтями. - Тебе, твоей блуднице-матери и моему нерадивому братцу, которому волею судеб посчастливилось родиться первым?
- Пока ты, байстрюк, учился в Санкт-Петербурге и получал достойное образование, наравне с представителями благородных семей, наш законный отпрыск учился в местной церковно-приходской школе! – чуть ли не визжала Наталья Дмитриевна.
- Пока мой братец роскошествовал и возил тебя за границу, я влачил чуть ли не нищенское существование, управляя двумя поместьями! – в тон ей чеканил дядюшка. – Пора тебе и Трине все это с лихвой отработать! Ступай на конюшню, холоп, навоз чистить! – не допускающим возражений тоном приказал Николай Карпович, собираясь проследовать со своей раскрасневшейся супругой в дом.
- Оставьте в покое мою мать! – не унимался Мефодий. – Она достаточно настрадалась, потеряв Кирилла Карповича!
И все это на глазах у собравшейся во дворе челяди.
- Еще слово поперек скажешь, пащенок, и я тебя насмерть запороть велю! – прикрикнул дядюшка, взглядом велев двум дюжим крепостным заломить Мефодию руки.
Видя, как юноша притих, но все еще гневно на него взирал, помещик Трегубов приблизил свое лицо совсем близко к Мефодию и, обдавая его смрадным дыханием, с нажимом произнес:
- Нет никаких вольных грамот, и никогда не было. Я теперь здесь хозяин, и такова будет воля моя. Брось свои барские замашки и с почтением относись к теперешним владельцам поместья, иначе я тебя выпорю. Попробуешь сбежать, я велю до смерти высечь твою мать. Помни, пакость какую задумаешь или не будешь знать свое место, холоп, страдать в первую очередь будет Трина. И упаси тебя Бог на будущее так непочтительно разговаривать со мной либо членами моей семьи, да еще на глазах у всей челяди.
- Что стоите, рты разинули?! Работы, что ли, у вас нет?! – рявкнула Наталья Дмитриевна на слуг. – Пошли все вон!
Все стали поспешно расходиться, лишь поникший Мефодий так и остался стоять посреди двора, проедая потухшим взглядом землю. Барский сынок Антоша, засеменивший было вместе с родителями, воротился, желая нанести решающий удар по сломленной гордости Трегубова.
- Ступай на конюшню, холоп. Там твое место. Ишь ты, защитник выискался. Ну просто рыцарь в сверкающих доспехах на белом коне.
- Рыцарь на белом коне, - тихо изрек Мефодий, выныривая из своих печальных воспоминаний, заканчивая обтирать жеребца его милости и остальных лошадок. Затем он повел их в пустовавшие стойла, дал напиться, задав в общую кормушку отборного овса.
Рыцарь в сверкающих доспехах. Именно так изредка называл его Ланской после возвращения Трегубова обратно в пансион Бергера. Пока Мефодий был в бегах, а учащиеся и большинство учителей на каникулах, Алексей был предоставлен самому себе. Находясь в отдаленном Архангельске либо в экспедиции, его родители так и не смогли навестить Алёшу, и юноша шибко тосковал, особенно по вечерам, когда лежал один в опустевшей спальне. Единственными его друзьями на тот момент стали книги.
А когда Мефодий все-таки вернулся, Ланской с искрившимися в свете свечи глазами волнительно рассказал ему увлекательную историю о приключениях Ланселота Озерного, рыцаря в сверкающих доспехах, мчащегося на белом коне.
- Ты был тем рыцарем, Мефодий, - тихо сказал Алёша, откидываясь на мягкие подушки, собираясь спать.
Их кровати стояли совсем рядом, и, положив свою ладонь на край постели друга, Трегубов, глядя в бревенчатый потолок, с улыбкой произнес:
- А давай убежим, Ланской! Убежим вместе!
- Давай, - доверительно прошептал Алёша, вложив свою ладонь в руку Мефодия.
И в тот момент Трегубов со всей ясностью осознал, что окончательно и бесповоротно пропал.
Глава 3
- Как вы, Тринушка? – заботливо поинтересовался Алексей, когда женщина с еще одной служанкой вошла в его покои, принеся кувшин с водой, холодный квас и легкую закуску.
- Благодарствую, ваша милость, божьими молитвами, - тихо ответила мать Мефодия, наливая воду в медный таз, - извольте умыться, барин.
Когда вторая служанка, оставив поднос с едой, неслышно выскользнула за дверь, Ланской стянул камзол, шейный платок и батистовую сорочку, обнажившись до пояса. С шеи до середины груди свисал тонкий шнурок, на котором в виде медальона поблескивал золотой империал, подарок матушки.
- До чего же вы стали статным и подтянутым, раздались в плечах и выросли! - щебетала Трина, невольно восхищаясь стройным и поджарым телом Алексея. – А мне помнится, ваша милость, были совсем тощим и росточку невысокого.
Быстро умывшись, Ланской потянулся за белоснежным льняным полотенцем, любезно протянутым женщиной.
- Непривычно от вас слышать "барин" да "ваша милость", - заметил юноша, вытирая руки, лицо, шею и торс. – Кличьте меня, как и раньше, Алёшенькой.
- Христос с вами, Алексей Петрович, я не смею, - оглядываясь на дверь, тихо молвила Трина. – Как Кирилла Карповича не стало, мы с Мефодием у новых господ стали не в чести. Его на конюшню определили, а меня личной горничной Натальи Дмитриевны, а барыня меня не жалует и относится хуже, чем к собаке приблудной.
- Мне нужно с Мефодием с глазу на глаз переговорить, - обратился к ней Ланской, доставая из принесенного слугой саквояжа чистую сорочку. – Он так холодно меня принял, будто и не узнал вовсе.
- Уж и не знаю, чем вам помочь? Уверена, он рад, что вы приехали, просто гнева барского боится. Если бы не я - давно бы он сбежал, да Николай Карпович грозились меня насмерть засечь. Однако, заболталась я, - молвила Трина, вновь с опаской глянув на дверь, как бы кто из слуг не подслушивал. – Я передам Мефодию вашу просьбу, будьте покойны. Пойду я, - засуетилась женщина, - ежели что, кличьте Трифона или Дуняшу. Желаете еще что-нибудь, Алексей Петрович? - любезно поинтересовалась мать его друга.
- Пока это все, Тринушка. Ступайте, - мягко ответил Ланской, одаривая женщину понимающей улыбкой.