Это заявление поставило его в хорошее положение, и лишь несколько офицеров выглядели скептически. Многие поверили ему и слегка "оттаяли", будучи уверенными, что он не собирается нагружать их дополнительной работой.
Разговоры, беседы и болтовня постепенно начали расстраивать Блейра. Командный состав был вместе с тех пор, как "Лексингтон" вышел в плавание. Они пострадали от послевоенного сокращения штатов, затем от реорганизации крыла. Они были дружной и слаженной группой и очень уважали полковника Данлеви. Они знали правила, те самые правила, которые заставили ее уйти и вернули из отставки Блейра, чтобы командовать ими, но знание правил еще не значит, что они тебе нравятся.
Блейр понял, что ему придется сильно потрудиться, чтобы заработать их доверие, куда сильнее, чем с молодыми пилотами. Старшие офицеры тоже участвовали в войне, так что не благоговели перед его наградами. Они участвовали и в мирной деятельности, принеся много полезного Конфедерации в то время, пока он фермерствовал и пил.
Он обнаружил, что частенько подливает себе в стакан еще и еще выпивки, слушая их истории о войне и их смех. Большинство баек относились к послевоенным временам. Блейр с тревогой заметил, что жаргон изменился, даже за короткое время его отставки. Пилоты, как и все военные, создали свой тайный язык -- смесь полетных терминов, служебных аббревиатур и коммуникационной болтовни. Блейр понимал большинство новых терминов, но это было еще одним напоминанием того, что он отстал от пилотской жизни.
В конце концов он покинул кают-компанию, сказав, что должен готовиться к брифингу, предстоявшему следующим утром. По пути он захватил бутылку "Гонвинс Глори", затем по полузнакомым коридорам добрался до своей каюты.
Каюта командира крыла была достаточно похожа на апартаменты Жаннет Деверо на "Конкордии", чтобы заставить его в смущении остановиться в дверях. Конечно, упрекнул он себя, "Конкордия" и "Лексингтон" ведь корабли одного класса, и их построили с одних и тех же чертежей.
Тем не менее сходства преследовали его. Он упал в кресло, очень похожее на то, что было у Ангел, разбил печать на бутылке и сделал большой глоток. Один, в полутьме, в ее комнате, он увидел привидения. Старые лица проплывали перед глазами и что-то говорили. Большинство лиц принадлежало погибшим друзьям, многие другие попали под сокращение. Он пил прямо из горла, позволяя виски обливать одежду.
Позже, уже порядочно набравшись, он поднял мозолистую руку и посмотрел на нее. Похоже, она не тряслась. Он задумался, есть ли у него еще способности к тому, чтобы выжить в бою? Или же годы, проведенные вдали от битв, сложенные с возрастом и выпивкой, украли его силу? Был ли он лишь призраком с личным делом, живущим исключительно за счет прошлой славы?
Он всегда считал, что его рефлексы чуть быстрее, его инстинкты чуть лучше, чем у противника. Он никогда не встречал никого быстрее себя... пока тот парень с ледяными глазами не впечатал его в стену. Ему не хватило скорости -- в первый раз в жизни.
Тот человек убил бы его, если бы не вмешался Маньяк. Он никогда не сомневался в своих способностях, и сознание того, что и на него нашлась управа, причиняло ему боль. Он сидел, беспокоясь, что может ошибиться и погибнуть. Или, что хуже, другие пилоты могут погибнуть, если он не справится с ситуацией.
Он долго сидел, размышляя. Блейр знал, что его беспокойства были словно рак, подтачивающий уверенность и делающий его уязвимым. Не начал ли он бояться?
Сон, наконец-то сморивший его, не дал ему отдыха.
Глава третья
Блейр вошел на взлетную палубу, пытаясь удержать в руках шлем, список позывных, тактическую книгу и бортовой самописец. Голова все еще болела после вчерашней пьянки, несмотря на противопохмельные таблетки, которые дал ему сердобольный медик. "Теперь ты знаешь, почему не стоит пить виски", - сказал он себе.
Ему повезло, что командиры эскадрилий были готовы доложить ему о готовности своих подразделений -- он только время от времени мудро кивал. Блейр надеялся, что похмелье все же пройдет перед полетом. Полеты с похмельем смерти подобны.
Он не заметил пилота, ждавшего у входа в технический ангар, пока тот не встал у Блейра на пути.
- Сэр? -- сказал парень, напугав его. Блейр подпрыгнул, едва не выронив шлем. Он посмотрел на молодого человека, отчаянно пытаясь вспомнить его имя. Паренек был одним из нескольких дюжин пилотов с новенькими начищенными крылышками, которых он встретил. Пока что Блейр с трудом их различал.
- Да, м-м-м, лейтенант... - Блейр запнулся.
- Картер, сэр, - пришел на помощь лейтенант, - Трой Картер. Позывной "Кэтскрэтч".
- Да, лейтенант, - проговорил Блейр, пытаясь взять себя в руки, - чем могу вам помочь?
- Сэр, - с энтузиазмом сказал Картер, - я просто хотел, чтобы вы узнали, какая честь для меня быть вашим ведомым. -- Блейру не хватило духу сказать парню, что тот просто оказался первым в списке ротации, и Блейр даже не раздумывал над назначением. Новичок прервал его до того, как он смог ответить. -- Я просто хотел сказать вам, сэр, что не подведу вас.
Блейр посмотрел на него, затем понял, что паренек ожидает какого-нибудь ответа.
-- Я уверен, что вы не подведете.
Он направился в сторону технической зоны, где механики заканчивали последние приготовления к взлету. Картер последовал за ним, отставая на шаг. Блейр не обращал на него внимания, пытаясь привести в порядок кучу вещей, которые он держал в руках. Наконец ему удалось засунуть все в шлем. Блейр вошел в главный ангар и направился к своей "птичке".
Увидев расстановку, он довольно кивнул. Его приказ подготовить к взлету по одному звену "Стрел", "Хеллкэтов", "Тандерболтов" и "Лонгбоу" был выполнен, несмотря на удивление со стороны старших офицеров. Механики быстро и профессионально приводили истребители в боевую готовность. Блейр не помнил, когда носитель в военное время работал более эффективно. Он напомнил себе, что флот мирного времени мог набрать буквально самый элитный персонал из ветеранов войны. "Лексингтон" не смог бы оправдаться за неэффективность.
- Сэр, - спросил Кэтскрэтч, прерывая его мысли, - если у вас есть пара минут, мне бы хотелось обсудить задание.
- Это обычная разведка после прыжка, лейтенант, - ответил Блейр. -- Что еще вы хотите знать?
- Ну, - ответил Картер, - я знаю, что при совершении прыжка нужно иметь готовый к взлету ударный отряд. Этому нас учили в Академии. В большинстве крыльев просто приводят в готовность одну из эскадрилий. Почему вы решили выбрать смешанный отряд?
Блейр посмотрел на него, пытаясь сквозь стук в висках решить, нужно ли отвечать саркастически, и выбрал прямой ответ. Для сарказма потребовались бы слишком большие затраты.
- Ударные отряды очень уязвимы во время прыжков, - ответил он. -- Они могут взлетать только по одному, а правила мирного времени определяют пятиминутный промежуток. В большинстве крыльев используется защитная философия -- они готовят эскадрилью точечной защиты, чтобы прикрыть ударный отряд, пока он организуется.
Он подошел к своей "Стреле". Картер с задумчивым лицом последовал за ним.
- Это отдаст пространство вокруг носителя противнику. Вы вызываете огонь на себя.
Блейр помотал головой, пытаясь решить, лучше ли ему стало от этого.
- Другой вариант -- готовиться к общему взлету. Это очень сильно напрягает механиков и отразится на общей эффективности.
Он пожал плечами.
- Я предпочитаю нечто среднее, достаточное количество кораблей для защиты и скромного удара. -- Блейр остановился и посмотрел на Кэтскрэтча. – Мы запустим разведывательное звено, как только совершим прыжок. Если мы найдем цель, тогда взлетят "Хеллкэты" и "Лонгбоу". Таким образом, мы не пассивны. Мы сможем драться, даже если на нас готовятся напасть. Если же на нас все же нападут, "Тандерболты" и "Стрелы" займутся точечной защитой. Понимаете?